– А… она выживет? Кошки выживают после такого? – тихо спросила она.
– Выживают, – сказал врач бодро, как будто не случилось ничего страшного, и этим немного отогнал Нинин страх. – Подойдите к кассе, вам там все объяснят, распишут, сколько стоит лечение и нахождение питомца в клинике после операции.
Нинины руки снова похолодели. Конечно, деньги… Это же не государственная клиника. А она не взяла с собой ни карту, ни телефон, хотя от последнего все равно не было бы никакого толка, – он разряжен.
– Пойдем, – сказал Никита и положил руку Нине на спину, направляя в сторону кассы.
– Я… мне очень неудобно… у меня с собой ничего нет…
– Решим, – сказал он.
Заплатил Никита.
– У меня хватило только на операцию, – сказал он, повернувшись к ней и не глядя на нее.
– Спасибо! Дедушка тебе все вернет! – сказала Нина, когда он убрал кошелек в задний карман джинсов. – Я сейчас позвоню, и они приедут! А… у тебя есть дедушкин номер? Я не помню наизусть…
Никита протянул ей старенькую «раскладушку».
Дедушка пообещал, что они немедленно подъедут к ним.
Нина вернулась к Никите, отдала ему телефон и села рядом, прислонив голову к стене. По щекам снова потекли слезы. Как? Как маленькая Любовь переживет операцию? Бедняжка! Одна, совсем одна! Она будет думать, что ее бросили!
Нина всхлипнула, и Никита посмотрел на нее.
– Эй, у нее еще восемь жизней, – сказал он, улыбнувшись, – это ведь все знают.
Нина кивнула, но слезы не останавливались.
В приемной появилась высокая темноволосая женщина, рядом с ней семенила такса.
– Слушай, – Никита проследил взглядом за собакой, – я давно спросить хотел. А нормально, что Джин у вас такой огромный? Он такса или…
Нина вытерла ладонью щеку:
– Он помесь, – она прервалась, стараясь поглубже вздохнуть, – помесь овчарки и таксы… Не знаю, как это получилось… Но вот…
Никита присвистнул.