Дима покачал головой.
– В том-то и дело! Я чувствую, что не напишу. Иногда ты просто волнуешься перед экзаменом, а иногда где-то внутри сидит убеждение и понимание, что ничего не выйдет.
– Ну не напишешь, – Надя постаралась говорить бодро, как папа, – ничего страшного не случится. Не конец света! Пересдашь!
Дима кивнул, не глядя на друзей.
– Я уже думал об этом – о пересдаче в следующем году. Забавно, что ты упомянула такую возможность, потому что мама сегодня после последнего звонка сказала, что они продали последнее, что было, – маленький дом в деревне, который папе от бабушки достался. Денег хватит, чтобы погасить оставшиеся долги отца. Мама сказала, что, раз за учебу платить не нужно и с долгами будет почти покончено, мне не нужно так много работать. Буду сидеть и учить. Весь год. Работать, конечно, придется, но только чтобы репетиторов оплатить. Не буду уже с утра до ночи пахать, как в этом году.
Надя слушала спокойного и рассудительного Диму и думала, что все у него будет хорошо. Он из тех, кто сражается до последнего. Он свое возьмет. Точно возьмет! Пусть не так легко, как хотелось бы, но ведь трудности только закаляют. Может быть, подумалось Наде, когда-нибудь, став успешным, он прилетит в Англию по делам и встретит там Веру. Надя даже живо представила этот момент. Он будет сидеть в ресторане, а она войдет в красивом темном платье, и он не сможет отвести от нее взгляда. Школьная любовь вспыхнет с новой силой, только в этот раз им ничего не помешает. Что вообще способно разлучить двух взрослых людей? Слава богу, куда меньше обстоятельств, нежели у школьников.
– А у вас какие парашюты? – Дима повернулся к ним и улыбнулся.
Вот и пруд показался. В солнечный майский день людей здесь оказалось куда больше, чем раньше.
– Я пилот пассажирского авиалайнера, поэтому у меня никаких парашютов. Падать так падать, – сказал Паша, когда они лавировали мимо компаний, сидящих на траве, стараясь найти свободное местечко.
– Ты доклад сдал уже? – спросил Дима.
– Нет еще. Дорабатываю. Сегодня просмотрю последний раз и отправлю. Результаты огласят только в конце августа, когда вторая волна уже закончится, поэтому документы в институт все равно буду подавать.
– А папа как? – спросила Надя.
– Нормально. Не лезет. Макс сказал, что если я поступлю туда, куда захочу, а родители станут мешать и угрожать, что не будут оплачивать учебу, он все оплатит. Оказывается, он накопил какую-то сумму, хватит мне на учебу.
Свободное место нашлось почти у самой воды. Они сели, и Надя подставила бледное, уставшее от прожитого года лицо солнцу.
– Надежда, а, Надежда, наш компас земной, – донесся до нее Димин голос, – срази нас своими идеальными далеко идущими планами.
Надя пожала плечами, продолжая довольно щуриться на солнце.
– Мне так и не позвонили после выступления и ничего не предложили. Да и ладно, – она говорила искренне, – буду продолжать заниматься балетом. А там, кто знает…
– Неплохая же компания у нас собралась, – сказал Паша.
– Чудная компания! Никаких перспектив, только русский «авось», – довольно поддакнул Дима.
Надя развернулась и легонько стукнула его по ноге. Он ойкнул.