— Я могу взглянуть?
— Да, конечно. Боже, Ань… Это же и твой дом. Всегда был твоим.
Артем на миг ловит мои ладони, запирает их между своих, смотрит в глаза.
— Этот дом всегда был твоим. И я жалею лишь о том, что не мог вовремя показать всех своих чувств, был скуп, а потом… на время сбился с пути. Но сейчас я хочу все исправить. Хочу быть с тобой и с нашим сыном. Я тебя люблю.
— Артем…
— Нет, погоди. Постой. Дай мне сказать. Я люблю тебя. Без тебя мне было паршиво, жизнь потеряла краски. Я лишь на одном упрямстве держался и только когда увидел тебя, только когда ты сделала шаг навстречу, снова начал дышать спокойнее.
Я вытираю пальцами слезы. Прошло немало времени после нашаего развода, мы уже не враги, не чужие люди друг другу, и меня безумно сильно тянет к нему так, как не тянуло ни к кому.
Так и не разучилась любить…
— Покажешь детскую? — улыбаюсь сквозь слезы. — Вдруг ты хитришь?
— Никаких хитростей.
Мы поднимаемся неспешно, я наслаждаюсь тем, как преобразился наш дом, и с трепетом повторяю про себя: «Наш дом… Наш дом!» Это просто волшебство какое-то, и так близко к празднику Новый Год, что сердце начинает верить в чудеса, вторые шансы и светлый финал для меня и… него. Для нас.
— Вот, смотри. Я просто влюбился, когда вошел в эту комнату. Вживую все еще красивее, чем на картинке.
— Ты прав. Вживую все намного лучше.
— Я уже вижу, как ты опускаешь сынишку в эту кровать.
Все продумано до мелочей. Даже видеоняня стоит…
— Все готово к встрече с нашим сынишкой.
Артем останавливается напротив.
— Не хватает самого главного. Тебя. Вместе с сыном.
В горле пересыхает, когда я вижу, как Артем опускается. Мир качает и кружится, стены плывут перед глазами, замыленными от слез.
— Аня… Ань… Анют… Девочка моя…