Он уронил голову в свои руки, как нечто неподъемное.
Мне снова стало его жалко. Он совсем запутался.
— Ты была права, — повторил он, — я, действительно, хотел добиться твоего участия в экспедиции любой ценой. Ты такая молодая, увлеченная, неискушенная, милая и чистая, не способная на предательство. Признаю, я заигрался, а когда понял, что неотвратимо проникаюсь к тебе по-настоящему, то осознал, насколько омерзительно поступал: манипулировал, подкупал, обольщал, завлекал… В кого я превратился? Веришь, я до сих пор не знаю, кто я настоящий: тот, который в восторге от еды в столовой магАкадемии и от простого бутерброда на твоей маленькой кухне, тот, которого тянет к наивной, простой девушке, влюбленной в туфельки и магЗоологию, а также попадать в нелепые ситуации; или тот, который в состоянии купить все, что угодно, даже женщину, словно какую-то собаку, может получить все, что только пожелает в кратчайшие сроки без угрызения совести и может добиться требуемого результата любыми способами. Я тот, который никому не доверяет и ищет подвох в каждом слове окружающих меня людей, у которых тоже есть своя цена; я тот, кто трусливо перестраховывается и прячется от самого себя…
Я не перебивала его, а он тяжело вздохнул и снова продолжил выговариваться:
— Дешевый театр затмевает остальной мир, до которого я не дотягиваюсь. Моя жизнь состоит из постоянного ожидания удара в спину, коварства, непрекращающейся лжи, вечных интриг, сплетен, секретов, грязных тайн. И тут вдруг — ты… Искренняя, правильная, прямолинейная, честная, очаровательная. Я не мог не пристраститься к светлому источнику, но предвидеть заранее я этого, увы, не мог. Я понимаю, ты не сможешь теперь больше мне доверять, такие люди, как ты, больше не предоставляют и малейшего шанса. Ты будешь вечно ждать обмана с моей стороны. И как мужчина я уж точно потерял все свои позиции, вероятнее всего, навсегда. Но, возможно, ты оставишь мне надежду на то, что я смогу стать тебе другом? Подожди отвечать. Не спеши. Я все же слов на ветер не бросаю и обещаю, что впредь буду всегда с тобой откровенен, какой бы темы это не касалось. Но прошу, пока не спрашивай о цели экспедиции. Кстати, Дилан интересовался тобой, даже передавал привет…
Серхио так резко сменил тему, что проанализировать и осознать все сказанное им я попросту не успевала.
— Я рассказал ему правду, что в некотором смысле использовал тебя. После этого он выставил меня из своего кабинета и долго не разговаривал. Единственное, что он себе позволил, это проводить меня жалостливым взглядом. Представляешь? Ни прорву брани и оскорблений о том, какой я идиот… До сих пор не верится, что гений-инвалид жалеет меня…
— Видишь, один настоящий друг у тебя есть, — сказала я просто для того, чтобы хоть что-то сказать, но я искренне так считала.
— Думаешь? — недоверчиво переспросил Серхио и, наконец, обернулся.
— Возможно, будет и второй, — задумчиво пробормотала я, не позволяя посмотреть на мужчину, хоть и желание такое имелось.
Я размышляла, дотошно продолжая наблюдать за картиной в иллюминаторе — скоро на небе зажгутся первые звезды.
Серхио прав — полностью довериться ему я более не смогу. Рассматривать его как своего мужчину не получалось. Несмотря на симпатии, мое сердце не пело, а обманывать себя я не привыкла.
Профессор и Аристократ — шутка природы.
Но даже от одной мысли, что он исчезнет, не оставив и следа, у меня в груди появлялся дискомфорт неизвестной природы. Кажется, внутренний мир Причала и Верфи связали нас, не спросив нас.
Мне было искренне жаль человека, который сейчас открылся передо мной, человека, запутавшегося в чужих иллюзиях и общественном давлении. Серхио стал заложником своего положения и сам не понимал, что же для него истинно и ценно, а что нет; что имело значения для него самого, а что всего лишь ничтожная пылинка. Помочь ему разобраться в дебрях многообразия ценностей и условностей я не могла, этот выбор делает каждый самостоятельно, однако, если у Серхио возникнет такая необходимость, я буду рядом.
Без слов я протянула к нему свою ладонь и слегка сжала его напряженные и холодные пальцы. Вот так, все будет хорошо. «Я здесь, я не таю обиду и понимаю тебя» — сообщал мой жест.
За бортом дирижабля давно стемнело, и только луна серебрила молниуловителии и спокойные волны Восточного Океана.
Россыпь звезд, которые выглядели, как родинки на темно-синей коже многоликого и недостижимого существа, и ни единого пятна — белого облака.
Так, в полной тишине, держась за руки и сплетаясь на неведомом ином уровне, мы смотрели на ночное небо и пропустили ужин. Кто-то из команды попытался позвать меня к столу, но, увидев в каюте сэра Кроуэлла, счел эту попытку не своевременной и неудачной, быстро ретировавшись. Больше нас никто не беспокоил.
Прежде чем уйти, Серхио аккуратно отпустил мои пальцы и нежно погладил мою руку, очень тихо поблагодарив:
ebooksa