— Идём, — спокойно сказал он. В этом спокойствие я разглядела более страшную угрозу, чем в той боли, что он успел причинить.
Через задний выход мы покинули сверкающий особняк и вышли к тенистой ступенчатой аллее. Продолжался усиливаться дождь. Теперь он требовательно барабанил по узорчатой плитке, сверкая в зелёном свете фонарей.
Мне не следует идти. Нутром чую — мне не понравится сюрприз Яна. Его заявления прозвучали похоронным маршем, или как дробь от молотка, вбивающего последний гвоздь в мой уютный до приторности гроб. Это будет сладкое поражение. Безвольное отчаяние, в котором расцветёт новая я.
Я не испытывала такого напряжения с момента нашей последней встречи. Ян — мой афродизиак. Чистый бурбон. Абсент, зелёный змий. Ласковый яд, услада отраве, что поселилась в моём сердце много лет назад. С ним я становлюсь агрессивной. Так бы и набросилась на вампира, заталкивая его лживые слова обратно в глотку. Он ничего не знает обо мне. Но знает всё о том, что живёт внутри меня.
Это было чересчур.
А он так явно злится. Его эмоции будто выбрались за пределы тела и теперь гуляют по воздуху, отравляя всё остротой, наподобие кайенского перца. Неожиданно Ян взял меня за руку.
— Не переживай, Дари. Мы пройдём через это вместе, — дружелюбно заявил он, улыбаясь, как шельмец, припасший ещё парочку козырей в рукаве.
Я попыталась выдернуть руку, но он не дал, до ноющей боли сжав мою ладонь.
— Ян, да пойми же ты, мы слишком разные. Я никогда не убью ради себя. И уж точно я не собираюсь жить так, как живёшь ты.
— А как я живу, дорогая? — с любопытством поинтересовался мужчина.
— Так, будто мир уже горит, и надо бы брызнуть керосину, чтобы пылало ярче.
Мы остановились у высокого круглого здания рядом с каменным забором, разделяющим давинскую территорию с лесопарком. Меня знобило как в лихорадке, того гляди — пар пойдёт. Я отчаянно искала выход. Но куда бежать? Здесь полсотни вампиров и все они — до кончиков клыков верны своему Хозяину.
— А ты не веришь, что мир уже горит, Дари? — загадочно спрашивает он, поднимаясь по ступенькам и открывая стеклянные двери.
— Если бы это было так, то Конгрегация и вампиры ни за что не сели бы за стол переговоров. Если бы ты был прав, то цивилизация рухнула бы от страшной правды, — поднимая на него глаза, ответила я. — Пока существует
* * *
Оказавшись внутри, я с интересом огляделась. Миновав небольшую парадную, мы оказались в огромном зале под куполом, изрисованным пасторальными пейзажами. Здесь почти не было стен — сплошные окна от пола до потолка, прикрытые тонкими занавесками, свободно развевающимися от сквозняков. Мраморный пол в зелёных тонах с гулким грохотом отправлял вверх звуки наших шагов. Прямо напротив входа располагался невысокий подиум, на нём белое фортепиано, а по бокам пустые столики с вычурными ножками.
— Здесь хорошая акустика. Иногда я приглашаю оперных певиц спеть для гостей моего клана, — сказал Ян, а потом потянул меня в сторону к закрытым на ключ дверям. — Идём, сейчас будет самое интересное.
— А может хватит с интересностями? Давай тихо-мирно разойдёмся и покончим с этим, — мрачно выговорила я, замирая на пороге. Он дёрнул за руку и я, как какой-то болванчик, потащилась следом.
Сразу за дверями начинались ступени вниз. От наших движений снизу зажглись боковые лампы, нагнетая зловещую атмосферу, как из фильмов ужасов. Маньяк тащит в логово свою жертву. Меня пробило на смех, но он быстро стих под недовольным взглядом Яна. Собственно говоря, истина не так уж далека от фантазий. Боже, как же здесь холодно! А может холода нет вовсе, а так замёрзла моя душа рядом с ним?..
Ян любит выставлять себя напоказ. Он стильно одевается, душится ярким парфюмом с мускусным ароматом, предпочитает большие зеркала, открытые пространства и много света. Он любит сиять, любит быть в центре внимания. Тщеславен и жесток. Себялюбив. И как в таком мужчине оказалась столь дикая одержимость мной?