Я падаю на колени, и подруга валится на обугленный пол. Над головами пролетает целый залп блестящих перьев и раздается гнетущая песнь – к нам пикирует одна из тварей. Сдохнуть не в трюме – это, конечно, правильное решение, но что толку от меня здесь, если не успею превратиться?
Перекувырнувшись, бросаю в приземлившуюся сильфу палку, которую она режет на две части, пригибаясь и шипя, как змеюка. Тварь вытягивает вперед голову, издавая низкий гул, и изо рта вылезает раздвоенный язык. На мгновение ее внимание переключается на Амалию, спешно сжимающую кулаки в попытке сотворить что-то мощное, а затем возвращается ко мне. В моих руках другая палка. Теперь она горит, запаленная от пылающего паруса. Палуба шатается под ногами, корабль стонет, как раненый зверь.
Над головами пролетает сереброкрылый дракон, его обозленный рев обрывается атакой стаи сильф, и он отступает в сторону. А я, наоборот, наступаю, подражая летунье, зеркаля ее движения, тем самым доводя до точки кипения. Ее хвост бьет по палубе, торопясь развернуться, прицелиться и ударить по мне заостренным жалом. И она бы успела, да только я не в первый раз танцую – жало прошло в сантиметре от подбородка. Я отшвырнула себя назад, а затем в сторону, опять упала на колени, подныривая под нацеленные в сердце крылья, и направила горящую палку прямо в плоскую грудь монстра.
Сильфа завопила, заскрежетала, заклокотала, будто чайник, вмиг взлетая вверх и с протяжным свистом уходя под воду.
– Ты должна превратиться, Сэл! – закричала подруга. – Унести нас отсюда, пока корабль не развалился на части!
Она говорила, а я уже действовала, напрягаясь изо всех сил. Только взгляд все обращался к неизвестному дракону удивительно изящных форм, с золотисто-красной чешуей и потрясающе всеобъемлющим пламенем. Это была драконица. И как же она танцевала в небесах, уворачиваясь и от когтей, и от острых перьев, щедро поливая огнем вопящих неприятельниц!
Мои движения были в разы скромнее. Пока Амалия из последних сил держала над нами защитный круг, отбиваясь от ударов и гася звонкие перья-стрелы, я обрастала чешуей и меняла руки на крылья, а ноги – на массивные лапы. Меня тянуло, как резину, растягивая до невообразимых размеров, а вместе с этим скрипел и ломался пол. Маля успела запрыгнуть на спину, ухватившись за высокий гребень, когда я взлетела, и палубу разнесло в щепки.
Застонал корабль. Запел лебединую песнь. Рухнула последняя мачта, жалобно зазвенели рвущиеся канаты, и паренек-дозорный, единственный человек из нас, спрыгнул вниз из своего укрытия, прямо на спину вовремя подоспевшего Деяна.
Я видела еще одного дракона с человеком на спине – Томар Бай успел выбраться из трюма, и теперь, будто обретя второе дыхание, разил сильф черными молниями. Те падали, застывая, как скульптуры, беззвучно исчезая во взъерошенных белыми шапками волнах.
Амалия сжимает бедрами мою спину, и я повинуюсь, сворачивая в сторону – мимо пикирует сильфа, делает кувырок в воздухе и задевает больное плечо когтем. Я бью в ответ, да с такой силой, что, как мячик, отправляю тварь в полет. И она врезается в обшивку тонущего корабля, пока я набираю высоту, поднимаясь выше и выше, скрываясь в тумане.
Здесь все кажется призрачным, далеким, только запах достает – гарь пропитала воздух, смешиваясь с тревогой и чувством беды. На моих крыльях застывает вода – так много влаги в воздухе. Снизу тянет и жаром, и холодом, а из молочной темноты выныривают то парами, то по одной сильфы. Они возникают так резко, что не всегда успеваю огреть их хвостом или вцепиться в плоть когтями и клыками, так что летучие твари задевают меня, нанося тонкие, но болезненные раны, целясь в крылья, желая порвать перепонки, чтобы я больше не могла летать.
Я потеряла подругу в тот момент, когда решила, что оторвалась. Девушка соскользнула с моей спины, утратив равновесие – ей приходилось использовать магию, чтобы мы оторвались от погони и теперь у нее просто не было сил держаться. Коротко взвизгнув, я сложила крылья и нырнула в небесную пену следом за ней, пытаясь хоть чуть-чуть ускориться и нагнать летящее камнем тело.
Малю перехватили прямо у воды, подбросили вверх, и я смогла аккуратно поймать ее когтями, благодарно помахав крыльями красной драконице. Та фыркнула, выпустив струйку дыма, а затем устремилась обратно в эпицентр сражения. Внизу, у воды, отчетливее видно, как мало осталось от судна.
Глядя на него, можно официально заявить, что наша экспедиция окончена.
Глава 3. Голый король
Он не знал, сколько прошло времени. В тюрьме не было ни часов, ни дней, ни ночей. Сплошной сумрак и успокаивающий гул, прерываемый шелестом проплывающих косяков рыб. В какой-то момент забытья он спросил себя: «Прошел год? Может, десятилетие?» Вечность, отмеряемая нерегулярными приемами сырой рыбы и солоноватой воды, от которой тошнило и крутило внутренности.
Распластавшись по дну пузыря, Ник подгребал пальцами ледяной песок, рассыпая его надо лбом в тщетной попытке забыться. Он проваливался в сон, как в объятия морской пены, заворачивающей волны в тугие спирали, и нырял в безмолвную глубину, мечтая во снах или в видениях хоть на миг снова встретить
Но вместо этого сильный озноб вытаскивал его наружу, и он сжимался в комок, пытаясь согреться, дрожа, как распоследний нищий, застывший перед входом в роскошные апартаменты. Сумрачное сознание создавало иллюзии тепла и мягкой постели, вкусной еды и шелковых рубашек. Король сидел в любимом кресле, покуривая трубку и наслаждаясь изысканным кофе с коньяком. Пробуждение всегда вырывало из глотки отчаянный стон, который Ник уже не пытался подавить.
Он забыл о гордости и гордыне, усмирил гнев и больше не пытался вырваться из клетки – нориус ослаб, и былое могущество теперь казалось причудой восприятия. Никлос даже не мог создать теневое одеяло, чтобы укрыться, что уж говорить о том, чтобы разбить вдребезги это место и с триумфом вернуться домой.
Правда, он не представлял и того, что его там ждет. И ждет ли. Может, на поверхности уже ничего не осталось, кроме песка и пепла, а его…
ebooksa