Она рассмеялась, сощурившись и усаживаясь в густые меха, служившие здесь и диваном, и спальным местом. Я опустилась напротив, крест-накрест сложив ноги. А чуть поодаль разместился Лейкуку, сплетающий косичку из вытянутых разноцветных ниток.
– Нет. Конечно, нет. Лейко должен был им стать. Но теперь его постигнет иная судьба, – со странной интонацией ответила она. – Кстати, ты можешь звать меня Марка. Мы с Лейко поведем тебя через испытания.
Тут мне стало как-то не по себе. И я отпрянула назад, почувствовав себя мышкой в западне.
Смех Марки вновь разнесся над тихой комнатой, и позади ей вторил Лейко. Мальчишка незаметно перебрался ближе и теперь сидел почти вплотную ко мне. Смуглая кожа, черные, жесткие, как щетина, волосы и удивительные яркие карие глаза. Он мне кого-то напоминал, но сквозь детские черты ничего, кроме любопытства и непосредственности, не проступало.
– Твой муж рассказал, куда вы направляетесь. Без навигации. Просто двигаясь по течению, в надежде отыскать таинственный вулкан, куда заточили отступника Шэ. Согласись, этот план изначально был обречен на провал, – она поднялась с места и отошла в сторону, к небольшому, грубо сколоченному шкафчику, из которого выудила стеклянную бутылку. – Держи, это перцовая настойка. По глазам вижу, она тебе необходима.
Крошечная бутылка пробудила в памяти странное слово «мерзавчик», а ее идеальная форма и чуть зеленоватый цвет довершили образ.
– Здесь было что-то другое, – открыв и принюхавшись, я памятью почувствовала сквозь перец иной аромат. – Это полынь, смешанная с… аконитом.
– Но в этом мире не растет аконит. Откуда ты знаешь, что это? – навязчиво спросила Марка, касаясь моей руки. В ее глазах была смесь сочувствия, тепла и какой-то тайны. Хоть она и выглядела моложаво, не старше пятидесяти по человеческим меркам, однако серые глаза выдавали куда более пожилой возраст.
– Может, подсказка прячется во снах? – еще одним вопросом подтолкнула она.
– Мне снится, что я – Клэрия. Снится ее мир, и как она попала сюда, – в горле разом пересохло, и я открыла бутылочку вновь, выпила залпом, а потом раскашлялась, да так сильно, что слезы брызнули из глаз. Наклонившись вперед, оперлась локтями о мягкую шерсть, пытаясь продышаться. Показалось, будто погрузилась в крепкие морские волны, что с грохотом бьются о песчаный берег. Марка постучала по спине и помогла выпрямиться, а Лейко поднес к губам полную чашу ледяной воды. Полегчало.
– Вот видишь, а ты боялась испытаний. Первое из них только что прошла, – с легкой укоризной в голосе, как говорят матери с нерадивыми детьми, сказала знахарка. – Ничего не бойся. Ты получишь ответы на свои вопросы. Тысячелетиями вечный готовился к возвращению. Но и мы времени даром не теряли.
– Так кто же вы?
Она переглянулась с Лейко, а затем прошептала едва слышно, наклонившись так близко, что я почувствовала мятный аромат ее дыхания и ощутила тяжесть легшей на плечо руки.
– Мы – дети бога Шэ. Чистые души.
Слова той женщины запали в сердце, и я долго размышляла над ними, пока шла к своей палатке. Марка сказала, что выжившие мужчины с корабля сейчас совещаются со старейшинами деревни. И предупредила, что в дальнейшем все переговоры будут идти через меня.
«Мы хотели дать тебе выспаться. Ты так давно нормально не спала», – заявила она, объясняя, почему меня не позвали на совет.
Теперь я крутила в руках травинки, то засовывая их в рот, то выпуская обратно, наполняя рот сладкой горечью. Меня многое должно волновать, но перед глазами вставал момент, когда я в теле Клэрии принимала протянутую руку мужчины.
Он совсем не похож был на Ника. Светловолосый, почти неземной красоты. Мужчина выглядел как гость из другого мира. Сновидение что-то перевернуло во мне, отчего теплело ниже живота и шумело в ушах, а на щеках расцветал румянец. Отголосок эмоций Клэрии. Ее любви к Каргу.
Но почему я это чувствую? Я теряю себя? Становлюсь ею?
Мысль испугала, и я невольно прикусила язык. Досадливо поморщившись, остановилась, а подняв голову, увидела Арта, выходящего из самого крупного шатра в центре деревни. От него во все стороны, как волны, расходились шатры поменьше, а по краям деревни возвышался небольшой частокол в половину человеческого роста. Повсюду сновали курицы и слышалось блеяние овец. И стоял запах крови. Марка передала, что вечером состоится пир в мою честь. Вот к нему и готовились.