Он выдохнул и будто уменьшился. Словно горе так набухло в его венах, превращая в темный, озлобленный шар, что, утратив причину, он сдулся, высыхая до глубокой усталости, от которой теперь и подняться с места – непросто. Стали глубже морщины возле губ и на переносице, вычерчивая новую карту тревог.
– Кто бы сказал, что ребенок станет моей слабостью. Я думал, инквизиция все забрала, но, когда увидел ее такой маленькой, крошечной, когда она потянулась ко мне магией, я сразу почувствовал родство. Понял, что она – мое продолжение. И полюбил всем сердцем. Я так боялся, что она навредит себе, всегда держал в ежовых рукавицах, помня, что со мной сделали люди за мои способности. Мою неосторожность. Но Амалия – свет. Который чуть не погас, когда вы начали дразнить вечного.
В голосе колдуна зазвучали стальные ноты, он напрягся, окинув меня тяжелым взглядом.
– Так вы все помните?
– Только то, что он разрешил помнить, – Томар тяжело поднялся, проигнорировав мое стремление помочь.
В очередной раз я увидела, как мало сил осталось в этом теле. Он иссыхал на глазах, но от всех расспросов отмахивался, как от незначительных. Будто смерть – это пустяк и ему не грозит.
– Скажу тебе правду, Селеста Каргат. Я не верю в эту миссию. Не верю, что сгинувший тысячелетия назад изгнанник даст ключ к спасению мира от вечных. Но я обязан тебе своим спасением, поэтому буду помогать по мере сил. Однако, как только станет ясно, что этого недостаточно, я заберу дочь, и мы исчезнем раз и навсегда. И будем держаться как можно дальше от всего, что грядет.
– А вы знаете, к чему все идет?
Вдалеке показался Артан. Он махнул рукой, зовя на радостные голоса, доносящиеся с центральной площади деревни, куда вытащили столы, где соорудили лавки, где уже была разложена еда и разлиты напитки. Там веселились, общались на смеси языков и жестов. Что-то вдохновенно вещал Се́дов, ему вторил Деян, а над ними громогласно смеялся вождь деревни.
Там было уютно. Там жила
– Ктуул злопамятен, Селеста. Он будет мстить.
На рассвете танцевал серый снег. Он бесшумно выписывал пируэты, крупными хлопьями разлетаясь по небу, ложась пушистым ковром на голую землю. Тихо. Как же тихо. Сзади доносилось довольное посапывание. Муж еще долго будет спать после местного самогона и настоящего мяса. Как и прочие путешественники, впервые за долгие месяцы досыта наевшиеся и напившиеся, смывая горечь от потери друзей и товарищей. Спокойный сон. Вкусная еда.
Все было сделано так, чтобы ничто не помешало пройти испытание.
На мне удобные сапоги, сверху простая рубашка до пят, подвязанная тонким пояском, расшитым любопытными символами луны и солнца, играющих зверей, стрел и когтей. Я заплетаю волосы в тугую косу, выхожу наружу, окунаясь в густой туман, вдыхая свежий морозный воздух и выдыхая облака пара.
Мой путь пролегает в сторону от деревни, к хвойному лесу, чьи остроконечные ели как стрелы пронзают тусклое небо. Из-за тумана почти ничего не видно, кроме выложенной белыми камнями тропинки, ведущей в лес. Я прохожу мимо палаток гостей, и при моем приближении отодвигается полог и показывается лицо Анки. В ее взгляде читается вопрос: «Нужна ли помощь?» Качаю головой. Испытание пройду в одиночку.
Заходя в лес, успевший за ночь полностью окунуться в сугробы, слышу, как позади треснула веточка. Оборачиваюсь, но вижу только тени под заснеженными кронами деревьев. Ели трещат, колются иголками, дразнятся, играя с воображением. Я вижу Лейкуку, прыгающего на одной ноге, но ведь это всего лишь лавина снега, упавшая с дерева. Освободившись, ветки танцуют, создавая под собой снежную дымку, скрадывающую обзор.
На идеально круглой поляне стоят человек десять. Все как я – в белых рубахах. Только босые – и как их холод не берет? В центре – Марка, она серьезна как никогда, держит руки ладонями вверх, не обращая внимания, что снег выбелил ее и без того седые волосы.
Хлопают крылья над головой – с места тронулась полярная сова, скрываясь в молочной дымке. Вновь опуская взгляд, вижу, что теперь все смотрят в ответ. Их глаза в тусклом свете блестят желтым, люди неподвижны и кажутся суровыми великанами в бесконечной белизне.
Я подхожу совсем близко, и Марка кивает головой. От нее исходит сильный мускусный запах, он резок и будоражит. Знахарка не улыбается. А заговорив, пугает низкой модуляцией голоса.
– С той стороны леса есть быстрая горная речка. Доберешься до нее – останешься в живых.