— Не надо вмешиваться, барышня. Это не просто шалость. Как же я не уследила… — Она горько вздохнула.
— Томас, ты хоть понимаешь, что наделал? Василиса могла разбиться. Любой мог! Зачем?! — грохотал Артур.
— Она не мама! У нее родится ребенок, и ты нас забудешь! Мы тебе больше не нужны!
Василиса закрыла лицо руками. Так вот в чем дело! Бедные дети. Но ведь Артур говорил с ними, объяснял… А что он им объяснил? Она сама должна была сказать! Ой, что теперь будет…
Катенька, присевшая рядом, ахнула:
— Ох… Неужели они слышали, как вчера Марийка на кухне… Так в саду же были!
— Что? — вскинулась Василиса. — Когда?
Катенька не успела ответить.
— Теона, в детскую! Томас, ко мне в кабинет! — приказал Артур. — Живо!
— Папа, не надо-о-о… — заревела Теона.
— Мне повторить?!
Плача, девочка убежала наверх. Артур появился в гостиной.
— Катенька, пожалуйста, побудьте с Тео.
— Артур! — Василиса снова сделала попытку встать, но вскрикнула и упала на диван.
— Не сейчас, Лиса, — резко ответил он. — Я вернусь чуть позже.
— Сейчас. Выслушай меня! Катенька, задержись.
Пожалуй, раньше она никогда не видела его в гневе. Даже когда он пришел к ним на дачу после того, как Яра пересекла границу его владений. Глаза потемнели, по скулам гуляли желваки, губы сжаты так, что побелели. Он остановился напротив, выжидающе на нее посмотрев.
— Пять минут, Лиса.
Интересно, Артур понимал, как к ней обращается? Так ее звали только сестры… Вздохнув, Василиса затараторила, пытаясь уложиться в отведенное время.
— Я росла с мачехой, Артур. Когда она появилась в нашем доме, нам с Майей постоянно хотелось, чтобы она сгинула навсегда. А Любочка нас не обижала. Она глупенькая, но добрая. Но мы ее ненавидели, потому что это — не мама! Ты должен понять! И еще… Катенька, расскажи!