Завтра нас не станет

22
18
20
22
24
26
28
30

— Она передала мне твои слова, а потом письмо от тебя. Тоже не ты писала?

— Про то, что я хочу с тобой развестись и то, что ты — ужасная ошибка? Это писала я! Не отказываюсь от своих слов и до сих пор так думаю. Я, Кирилл… Я жалею, что с тобой связалась и забеременела. Жалею, что родила и вышла за тебя. Моя жизнь могла бы сложиться иначе.

— То есть, я полное, как ты считаешь, ничтожество, неудачник и нищеброд, позорный уголовник такую девочку, как ты, недостоин?!

— Половины этих слов я тебе не говорила. Не преувеличивай.

— Так мне еще одна записка от тебя пришла. Когда я сразу отказался разводиться. Я тебе передал через маму. И если бы прочитала… Ты бы узнала, что все не так просто…

— Наверное, тебя подставили, ха.

— Да, подставили. И чтобы не сел человек, которому садиться нельзя из-за должности, крайним сделали меня. Но и заплатить обещали хорошо за отсидку. Треть сразу, две трети потом. Однако тебе же мои грязные деньги были не нужны.

— Что ты несешь? Я ничего такого не знаю! Не было от тебя никакого письма, записки! Не было… Я передала тебе о том, что хочу развестись, и все. Твой суд состоялся быстро. Тебе впаяли срок, нас развели без проблем.

— Без проблем для тебя, ты хотела сказать.

— Можно подумать, у тебя были какие-то проблемы из-за этого!

— Кроме предательства любимой? Ммм… Пожалуй, больше никаких.

— Слишком много громких слов и ложных обвинений. Ты меня не любил.

— Любил! — возражает громко.

На нас оборачиваются другие посетители ресторана.

Кирилл одергивает пиджак и ослабляет галстук.

— Я тебя любил и хотел… Хотел все исправить. Я тебе писал регулярно, а ты сказала, что у тебя есть другой! И чтобы я свалил навсегда и никогда больше в твоей жизни не отсвечивал!

— Врешь.

— А смысл? — усмехается спокойнее.

— Я не получала ни одного письма.

— Значит, есть смысл поговорить со своей мамочкой…