Постаралась сохранить невозмутимый вид. Увидев мою реакцию, а точнее её отсутствие, Офелия вновь усмехнулась.
— Мы познакомились случайно, — продолжала грозная графиня, в которой я теперь видела смелую до безрассудства женщину, наплевавшую на всё и всех ради любви, и чувствовала уважение. — Я поехала с отцом инспектировать дальние селения — он был недоверчивым человеком и раз в год лично объезжал владения и разговаривал с простыми людьми. Вот тогда-то я и увидела ЕГО. Он помогал отцу в кузне. Высокий, плечистый, красивы-ы-ый… У меня аж дух захватило….
Я не видела её глаз, но лицо заметно разгладилось и посветлело. И в целом графиня словно помолодела.
— Как сейчас помню: по рельефному разгорячённому телу стекали капельки пота, а я завороженно провожала их взглядом… — тётушка замолчала, погрузившись в воспоминания.
Терпеливо ждала. Я очень хорошо её понимала: у самой постоянно перед глазами стоят картинки Тимрана с голым торсом… и не только торсом.
— Это была любовь с первого взгляда. Взаимная… Мне тогда было семнадцать, и отец уже присмотрел того, кто мог мне составить блестящую партию, и со дня на день должно было состояться обручение. Но накануне я сбежала… Когда появилась на пороге их дома, Гинзар сразу всё понял и сказал родителям, что любит меня и хочет жениться…
Она снова замолчала, а меня уже накрыло любопытство.
— И как к этому отнеслись его родители?
— Мать всё время плакала, а отец увёл его в соседнюю комнату, и долго пытался отговорить. И я, и Гин понимали, чем это грозило его семье, и поэтому решили уйти на земли герцога Дэварана — двоюродного брата короля. Он давно и долго конфликтовал с моим отцом и, чтобы насолить ему, согласился нас приютить и поженить. Но с одним условием: муж должен был взять мою фамилию. Тогда я не осознавала, насколько изощрённой местью это было, только потом поняла, что опозорила свой род не на год или два, а на всё время существования нашей с Гинзаром семьи. Но случилось это слишком поздно… Гин долго не соглашался, но мне удалось его уговорить. Так мы стали четой Одгужских. Герцог уладил все формальности с королём и даже выбил для нас небольшое имение — в котором я живу по сей день… Это цена моего предательства, — она показала рукой на то, что нас окружало, и иронично усмехнулась. — Здорово я продешевила….
Графиня снова замолчала, на этот раз надолго. И я уже решила, что откровения окончены и хотела предложить вернуться в дом — устала с дороги, но тут Офелия заговорила снова:
— Этот позор подкосил отца. Он слёг с сердечным приступом, и так не оправился. Андару тогда было всего пятнадцать, и ему пришлось рано повзрослеть. Поэтому я не обиделась на то, что он не стал со мной общаться даже после смерти отца. Мы не виделись долгих двадцать лет. И лишь когда погиб Гинзар, и я осталась с маленьким Дрианом на руках, он впервые приехал. Вызвался помочь и сделать моего сына своим наследником… Я отказалась.
— Но почему?
— Потому что для этого мне нужно было отречься от собственного ребёнка в пользу брата. У него тогда ещё не было детей, и он решил забрать себе моего.
Я шокировано молчала.
— А я ведь не сразу отказалась от его предложения, — вдруг покаялась тётка. — Раздумывала. Не за себя волновалась, за сына. Муж ведь так и остался простолюдином. Потому и сын не получил титул, — ведь он переходит только от отца, а у Гинзара не было ничего, кроме известной фамилии. Даже это имение оформлено на меня, без права передачи по наследству. Вот я и подумала, что, возможно, Дриану будет лучше, если его Андар усыновит. Но у меня не хватило духу. Ему было только пять лет и он, конечно же, не понимал всей ситуации и отказался уехать с Андаром. Сильно плакал… Мне нужно было настоять…
— Вы всё правильно сделали. Я бы тоже не отдала своего ребёнка. Даже близкому родственнику, — как смогла, поддержала родственницу.
— А вот Дриан так не считает, — женщина устало присела на скамью, и я увидела перед собой убитую горем мать. — Он вырос, обвинил меня в том, что я сломала ему жизнь, и уехал… Я уже пять лет не знаю где он, как, и жив ли вообще.
Присела рядом.
— Вы не пытались его искать? У него ведь наша фамилия, с такой особо не спрячешься.
— Он её сменил. Так что, ко всему прочему, я теперь не знаю даже как зовут моего ребёнка.