В чужом теле

22
18
20
22
24
26
28
30

Пегас снова кивнул, а я за него вступилась:

- Пап, зачем ты так? Ты ведь его совсем не знаешь…

- Я предупредил! – отрезал блондин.

Я не могла ему рассказать о том, что мой конь был графом до корней волос, воспитанным, обходительным, умным, смелым… самым лучшим. Для всех он должен остаться рядовым крылоконем - вместилищем души почившего неизвестного мага.

- Как его имя? – поинтересовался строгий отец.

- Я зову его Пегас.

- Пегас?! Что это за имя такое? Впрочем, это даже хорошо. Значит ты его действительно воспринимаешь как животное.

Принц опять создал портал, и кивком предложил коню пойти первым. Тот, кивнув на прощанье Шарнель, смело шагнул в неизвестность. Второй пошла я, предварительно обнявшись с тётушкой. И замыкал наше шествие новоиспеченный отец.

Устроив Гэба в самом дальнем стойле огромной королевской конюшни, мы с принцем так же порталом ушли в его часть дворца. Я настолько устала за этот день, что не смогла по достоинству оценить свой новый дом: да красиво, да богато, но мне бы сейчас прилечь. Хоть на скамье в парке.

Принц проводил меня в мои собственные покои. Чем очень удивил. Оказывается, он думал о дочери, готовился. Какой душка.

Приставленная ко мне служанка приготовила ароматную ванну и сама меня помыла, так как я уже практически спала, и мне было все равно: где я, и что со мной делают. Главное, чтобы не будили.

Проснулась ближе к обеду. Бодрая и отдохнувшая. Первым делом принялась обследовать новое жилище.

Покои всем своим видом кричали, что их хозяйка молодая девушка: все светлое, воздушное, игривое. С последним папа явно перестарался. Такое ощущение, что он ждал дочь-подростка, а не двадцатилетнюю девицу. Впрочем, учитывая продолжительность жизни магов, я и была подростком. Поэтому придётся мириться с разноцветными подушечками, рюшечками и бантиками. В конце концов я здесь навсегда оставаться не собираюсь.

Гардероб порадовал чуть больше, похоже его укомплектовывал кто-то с тонким вкусом. Все наряды были в сдержанных тонах, без откровенных вырезов и лишних элементов.

Задалась вопросом: как можно было пошить столько платьев, не имея представления о той, кто их будет носить? Ответ стал очевиден, как только я примерила первый наряд: он был мне настолько велик, что я могла бы под него надеть шубу. Следующее платье было чуть меньше, но тоже болталось, как на заборе. Значит шили наугад, с последующей подгонкой. Перемерив с десяток нарядов, наконец-то нашла тот, который сел идеально. Им оказалось длинное платье шоколадного цвета, расшитое золотыми узорами по не слишком пышному подолу. Я бы такой туалет назвала вечерним, но за неимением другого, пришлось довольствоваться тем, что есть. Спустя несколько минут прибежала запыхавшаяся служанка, и принялась сооружать прическу, непрерывно щебеча.

А пощебетать было о чём. Картериан с утра объявил родителям о том, что у него есть дочь. И он её уже признал. У короля едва не случился сердечный приступ - насилу отпоили. Потом он долго кричал о безответственности принца. В итоге королева его успокоила и убедила в том, что сделанного не воротишь, и нужно принять девочку в семью, и обеспечить ей безопасность. О какой безопасности шла речь, служанка не поняла, но то, что мой статус признал сам король у нее не было сомнений.

Ей было дано указание подготовить меня к праздничному обеду, который состоится через час в большой столовой зале.

Когда Нарита, — так звали служанку, закончила меня прихорашивать, я придирчиво осмотрела свое отражение в зеркале, и пришла к выводу: несмотря на то, что у меня было тело очень юной девушки, глаза выдавали наличие жизненного опыта. Наверное, поэтому Мариан назвал меня не только красивой, но и умной. И если в замке Гэбриэла меня этот факт особо не волновал, то тут мог мне изрядно укоротить жизнь. И тело. Надо бы следить за речью, и особо не умничать, чтобы не вызывать ненужных подозрений.

Перед обедом в покои пожаловал принц. Он окинул меня оценивающим взглядом, остался удовлетворен увиденным, и предложил свой локоть.

По дороге в столовую провел инструктаж: