Сердце призрака

Стоя ко мне спиной, хрупкими запястьями она обвила шею своего друга. Однако его Стефани не боялась, а страстно желала. Его. Этого негодяя, который бессовестно украл у меня то, что никогда мне не принадлежало.

Я почувствовал… боль.

Потому что, в конце концов, мне не удалось миновать неизбежного.

Нет. Не сейчас. Пожалуйста, только не сейчас.

Несмотря на все свои попытки сдержать неистовый гнев, меня настигло то же самое чувство необузданной злости, что и две ночи назад. И, как следует овладев моим разумом, взорвалось, словно водородная бомба.

От такого всплеска эмоций я яростно сжал в кулаке свой жилет, а затем и рубашку, которая скрывала мою разбитую душу. Но это не могло успокоить бурю в моей груди. Даже то, что меня хотел уничтожить сам медиум, не доставило мне столько же разочарования, сколько Стефани и ее молодой человек.

Их поцелуй.

Самый сильный яд не смог бы убить человека быстрее, чем этот поцелуй. От их теплых и нежных объятий у меня началась мучительная головная боль.

Угнетенный случившимся, я прислонился к окну и продолжил наблюдать за ненавистной картиной. Я больше не хотел на это смотреть, но так и не смог отвести взгляда.

Как прекрасно они смотрелись вместе. Я никогда не видел настолько оживленных и счастливых глаз, утопающих друг в друге. И неожиданно осознал, насколько же был не прав, когда решил, что самое худшее позади. Я как дурак думал, что пока Стефани рядом, она не сможет разбить мне сердце.

Затем меня накрыла новая волна невыносимой душевной боли, благодаря которой я перестал наблюдать за ними из проклятого окна.

Его губы, касающиеся ее губ. Ее руки, обвивающие его шею. Одно желание. Одна страсть на двоих.

Поскользнувшись на металлической дорожке и пошатываясь во все стороны, я подался вперед и ухватился за перила. Однако, как только я перестал держаться за грудь, по рубашке заструилась багровая кровь. Наклонив голову вниз, я увидел, как в области сердца расползается темно-малиновое пятно, пропитывая испачканную белоснежную рубашку.

Но как такое могло произойти?

Я пробежал вниз по лестнице и, стуча своими сапогами, оказался в коридоре. С трудом добравшись до комнаты Чарли, я почувствовал, что сверху на мою окровавленную фигуру капает мерзкий дождь. Я больше не мог здесь оставаться. Не на этой стороне и не в таком состоянии. Однако с погибшей розой дорога домой тоже казалась невозможной.

Неуверенными шагами я поплелся в коридор и услышал угрожающий рокот грома. Но, как только приготовился взяться за ручку и резко ее повернуть, издавая зловещий баритонный скрип, дверь отворилась.

На заднем фоне моей «Молдавии», где все так же неприкосновенно болталась подвесная люстра, сияла фигура темно-малинового цвета. Грубое шарканье его ботинок смягчила дорожка, ведущая к порогу, который дважды стал единственным препятствием между нами.

– Даже теперь, – задыхаясь, произнес я. – Я не позволю тебе выиграть.

– Как будто ты еще не проиграл, – его непоколебимое спокойствие только усилило пронзительную боль, резонирующую в моем сердце.

Стефани. Моя милая Стефани.