Огонь в сердце

Сейчас, когда больше не было нужды скрывать второй дар, я могла открыто экспериментировать с ним. Хотела воспользоваться уже проверенным методом — элементарным желанием, и, как ни странно, опыт удался. Стоило мне захотеть, чтобы пламя погасло, применив вместе с чарами всю имеющуюся настойчивость, как огонь опал, просто растворился в этой темноте.

— Простите, — произнесла я в очередной раз, рассматривая потолок. Но в темноте, как известно, все эльфы серы. — Я постараюсь больше ничего не поджигать в вашем доме.

— Жаль, — отчего-то действительно с сожалением произнес мужчина у меня за спиной, вынуждая удивленно обернуться. — Но, может, хотя бы оранжерею сожжем? Она мне никогда не нравилась.

Не рассмеяться было попросту невозможно. Куратор Вантерфул, судя по голосу, походил сейчас на обиженного ребенка, но увидеть выражение его лица мне было не суждено. Впрочем, я и не желала возвращаться к тому, что происходило всего несколько минут назад. Даже для моей безрассудности это было слишком, а потому я тихо, стараясь не издавать ни звука, поднялась по ступенькам и вышла в коридор, который привел меня в гостиную.

Я слышала голос Истола. Он окликал меня дважды, прежде чем я достигла второй лестницы и поднялась по ступенькам. Однако побыть наедине с собой мне так и не удалось.

Стоило мне войти в выделенную для меня спальню, как все мое тело разом напряглось. Совсем не потому, что створки большого окна были настежь распахнуты, ветер гулял по комнате, а свечи погасли. О нет, имелась другая причина, почему я в ту же секунду призвала огонь, при этом удерживая наготове чернильные чары некроманта.

В этой спальне абсолютно точно сейчас кто-то находился.

Я не боялась, что по мою душу заявился Лугстар-старший. Как ни странно, но встречи с ним один на один я страстно желала. Потому что уже знала, что скажу отцу Ио.

— Хоть одно резкое движение — и я применю чистые чары, — предупредила я, глядя исключительно на окно, но не по сторонам.

Так я могла держать всю комнату в поле периферического зрения.

— Твои угрозы должны меня напугать?

Гулко выдохнув, ощутив, как напряжение спадает с плеч, я позволила себе улыбку и погасила магию, элементарно впитав ее обратно в себя. Что бы ни говорил куратор Вантерфул — а за эти три дня мы по несколько раз обсуждали оба дара, которыми я владела, — я могла управляться с собственными чарами. Не стань в моей жизни Академии Проклятых, и я совершенно точно не пропаду, не дам магии захлестнуть меня и свести с ума.

С другой стороны, может найтись тот, кто потребует блокировки моих чар. Например, магесса Вантерфул, которая являлась к нам на завтраки еще дважды, пытаясь образумить своего сына, или Лугстар-старший, для которого без магии я стану легкой добычей.

К слову, именно этим утром я узнала, что о моей скромной персоне стало известно естийю. Как директор учебного заведения, глеция Вантерфул была обязана доложить правителю о том, что в стенах ее академии появился студент, обладающий сразу двумя направлениями в магии, что случалось крайне редко.

Теперь, со слов Истола, я числилась в Академии Проклятых на полном обеспечении. А еще мне полагалась стипендия для того, чтобы от учебы меня ничто не отвлекало, о чем магесса решила умолчать при своем последнем визите. Женщину больше волновало наше завтрашнее появление в стенах альма-матер и реакция студентов на новость, которая уже витала слухами в коридорах главного здания.

Откуда взялись эти слухи? Я даже представлять не хотела, но куратора предупредила сразу: я буду работать несмотря на стипендию и возможность зарабатывать на накопителях. Потому что я получила удовольствие от нашего с парнями приключения, что бы там ни произошло, а еще для меня это была хорошая практика.

С последним мужчина спорить не посмел.

— Берни, как ты узнал, что я здесь? — удивилась я, повернув голову на голос друга.

Сделав шаг из темноты, он тепло улыбнулся мне, подмечая мой внешний вид. Отметив в его глазах искорки веселья, я ударила парня кулаком в грудь, призывая спуститься на землю.

Искренне надеялась, что по дому куратора мой друг не гулял, а значит, не видел того, как низко я опустилась. И это не я так считала. Это были слова Старшей Сестры, что почему-то набатом так и звучали в моей голове.