«Неотложка» вселенского масштаба

— Надо. Кто бы спорил, я — не буду.

Отклеилась от стены и побрела в ванную. Разберусь. Обязательно разберусь. Как-нибудь потом. Я вошла в царство воды и мыльных пузырей, чудесных ароматов и яркого света, сбросила грязную одежду. Нырнув в маленький бассейн с жемчужной водой, подумала: «Потом разберусь. Обязательно. А пока я не готова. Прости, Всёля».

Не готова.

Не созрела.

Мне нужен этот страх, эта паника. И именно сейчас.

Зачем? Не знаю.

Наверное, я надеялась, что справлюсь, что всё забудется и уйдёт само, так же как пришло. Ведь я не боялась, пока обживалась здесь, пока устраивалась и пока Всёля учила меня всему, что нужно было знать. Я долго жила одна, и мне было хорошо, спокойно. Бывали тревожные сны, иногда – беспокойство, но таких кошмаров, как после прогулки по отцовскому лесу – нет.

За всё то время, которое я жила на станции, всего дважды, каких-нибудь два несчастных раза попросила Всёлю устроить мне прогулку. В первый раз нашла Машэ, а во второй… Во второй едва снова не попалась в лапы Игоря.

Впервые я осознала, что бываю за стенами станции только по делу, совсем не сразу. Не сразу поняла, почему мне всё чаще вспоминаются картины из моего детства, счастливые картины. Или бывшие пациенты, люди, которые ушли здоровыми. И почему всё чаще появлялось в душе сосущее ощущение то ли пустоты, то ли голода.

И я попробовала сказать об этом Всёле.

— Ты знаешь, — вырвалось будто само собой, — я так давно не была там, снаружи... Не по делу, не ради кого-то, а… просто так. Кажется, я соскучилась. Соскучилась по людям, по высокому небу, яркому солнцу…

Она молча слушала. И я, наконец, оформила мысль в слова:

— Всёля, я хочу просто погулять. Там. За стенами станции.

Хорошо помню, что в этот момент сидела на недавно созданном таком уютном диванчике, подсмотренном в одном мире. Диван был необычным – изогнутым – и именно этим мне нравился. Как, впрочем, и всё необычное.

И я просиживала в углу, образованном диванными спинками вечера напролет, иногда с чашкой чая, иногда — с бокалом вина («Ольга, не увлекайся! А вдруг пациент?!»), не спеша уйти к себе в спальню, чувствуя себя уютно и защищенно.

Там же, в этой уютной «норке», где поселились подушечки разных форм и пушистый белый плед, Всёля впихивала мне в голову знания, которые так часто пригождались в работе, а иногда мы с ней просто болтали. Конечно, чаще я задавала вопросы, а она отвечала. И касались они такого количества не связанных друг другом материй, что, получая ответы, я чувствовала, как мир раздвигает свои горизонты и становится потрясающе огромным и объёмным, а мироздание — вселенная, моя Всёля — становится понятнее и ближе.

И вот сидела я на самом уютном диване во Вселенной, в белой сияющей комнате, наполненной светом, и чувствовала, что сейчас очень хочу оказаться где-то в другом месте. И даже не столько людей увидеть – я не страдала от одиночества, нет. Как ни странно, но я им наслаждалась. Просто хотелось новых впечатлений, хотелось чего-то необычного, чего-то кроме успокаивающе белых стен станции.

Наверное, для Всёли моё желание не стало неожиданностью. Наверное, она ждала его, если в её монотонном голосе я уловила эмоцию — она немного помолчала, и молчание это было одобрительным, и ответила:

— А чего хочешь?

Я задумчиво провела рукой по белой обивке дивана. Короткая гладкая шёрстка скользила под пальцами, наполняя меня ощущением безопасности и неги.