Тэлон

— Азия, маленькая, что случилось? — испуганно спрашиваю я, целуя ее мокрые щеки. — Не плачь. Не могу видеть, когда ты грустная.

— Я не грущу, Тэлли. — Она прислоняется лбом к моему лбу. — Просто хочу, чтобы у нас всегда было, как сейчас.

Одним быстрым движением я перекатываюсь в сторону так, что она оказывается снизу. Локтями упираюсь в подушку с обеих сторон от ее головы, и наши лица оказываются в сантиметрах друг от друга.

— Азия, у нас вряд ли когда-то будут идеальные отношения, со мной это едва ли возможно, но у нас всегда будет, как сейчас. Что бы между нами ни было, оно всегда будет здесь, с нами. Это я тебе обещаю.

— Как ты можешь такое обещать?

— Чувствую нутром. Вот это — настоящие мы.

Она раздвигает ноги, словно приглашая меня расположиться между ними; мой член прижимается к ее прикрытой одной только тонкой тканью трусиков киске. Поверить не могу, мы с ней вместе уже два месяца, а это, по сути, первый раз, когда я смог по-настоящему прижаться к ней. Она медленно обнимает меня за спину и скользит руками вниз, вдоль позвоночника, а я начинаю нежно целовать, изредка покусывая, ее шею. Я так хочу ее, хочу заняться с ней сексом, сделать ее своей, чтобы она больше никогда не вздумала даже расцепить эти объятия, что чуть не схожу с ума.

— Так приятно, что ты наконец прикасаешься ко мне, — бормочу я. Она сгибает одну ногу в колене, приобнимает меня ею и слегка поглаживает мою ногу. — Ты не представляешь, как сильно я хотел почувствовать, как ты ко мне прикасаешься.

— А мне приятно к тебе наконец прикасаться, — шепчет она. — Неужели ты настоящий?

Ее руки скользят вдоль моих ребер, вокруг плеч, спускаются к рукам, и снова возвращаются к спине, и по новой повторяют замысловатую дорожку вниз, к пояснице. Нежность ее прикосновений отдается щемящим чувством у меня в сердце. Ее прикосновения словно проникают внутрь, сквозь татуированную кожу, мышцы и кости, и согревают мою душу. Теперь я знаю, почему Ашер, Лукас, Шторм и Вэндал сходили с ума по своим девчонкам. В этой вселенной нет ничего, что можно было бы хотя бы близко поставить рядом с этим чувством.

— Ты дрожишь? — спрашивает она, целуя мою грудь, и поднимает на меня колдовские глаза.

— Да, кажется, есть немного.

— Почему? Что с тобой?

— Я хочу стать для тебя всем, о чем ты мечтаешь. Просто не знаю, как. Постоянно все порчу.

— Нет, Тэлон, ты ничего не портишь. Ты все делаешь правильно, просто не осознаешь этого.

Она притягивает меня за шею к себе, как бы просит поцеловать ее, и слегка поводит бедрами, прижимаясь к моему члену, который становится тверже с каждой минутой. Я в ответ льну к ней и, проведя рукой по ее хрупкому телу, цепляю пальцем край ее трусиков и слегка тяну их вниз.

— Азия… я… — Я замираю. Мне, кажется, в первый раз в жизни трудно найти слова, чтобы объяснить, как сильно я хочу ее.

— Да. Я хочу тебя, — заканчивает она вместо меня начатую фразу. Опустив одну руку к бедру, она сама с другой стороны тянет вниз свои трусики, и мы вместе стаскиваем их. Наши тела сливаются в одно целое, как только клочок красной шелковой ткани оказывается на полу. Я прижимаюсь головкой члена к ее теплым складочкам и жадно целую в губы.

— Ты уверена? — шепчу я между поцелуями. — Я хочу, чтобы ты была уверена.

Она берет мой член в руку и начинает сама ласкать им свою влажную киску. Я больше не могу сдерживаться, поэтому переплетаю свои пальцы с ее, завожу обе ее руки ей за голову, и медленно вхожу в нее. Она тихонько стонет, я снова накрываю ее губы поцелуем и проникаю чуть глубже. Азия трепещет и вздрагивает, пока я продолжаю как можно медленнее и осторожнее входить в нее, в ужасе осознавая, что даже сейчас мои действия причиняют ей дискомфорт. Боже, неужели нет ничего в этой жизни, что бы я мог сделать, не причинив ей боль физически или эмоционально?