Тэлон

— Да не делаю я так больше!

— Сам-то что думаешь насчет всего этого? Что она думает?

— Не знаю, бро. Мне она очень нравится. Мне раньше так сильно никто не нравился. И, кажется, у нее приблизительно такие же чувства. Уверен, она хочет, чтобы у нас все получилось, но иногда ей бывает страшно. Как понять, влюбился я или нет?

— Знаешь, что я думаю? Мне кажется, вы оба влюбляетесь друг в друга, и оба до смерти перепуганы.

— Да… может быть. Вряд ли мы ожидали, что все будет так, как получается.

— Блин, а чего вы ждали? Вы согласились пожениться. Что, по-вашему, должно было дальше случиться? На что вы рассчитывали?

— Понятия не имею, — смеюсь я в ответ. — Просто хотел жениться на девчонке, которая не была бы откровенной стервой и не пыталась бы все время использовать меня для какой-то херни. Изначально мы оба рассчитывали на совершенно других персонажей. Но сейчас мне иногда кажется, что мы друг другу подходим идеально. Только не могу понять, откуда эта вечная хрень: то вверх, то вниз. Хочу, чтобы это прекратилось, и все было ровно, все время вверху, если понимаешь, о чем я.

— Что я могу тебе сказать… Удачи, чувак, но такого не будет никогда. В лучшем случае, ссор и перепалок станет гораздо меньше, но они все равно будут. Вам нужно научиться справляться с недопониманием и обидами вместе. Не затягивайте конфликты, не орите друг на друга, не говорите гадости. Обсуждайте проблемы. Это самый лучший совет, который я могу тебе дать. Вам обоим нужно приложить немало усилий, чтобы ваш брак оказался счастливым, а мелочи и проблемы не разрушили ваши отношения. И, если после всего этого ничего не получится, вы так и не найдете общий язык и продолжите ссориться по поводу и без, тогда придется выкинуть белый флаг и расстаться. Это, конечно, полный отстой, но жить в состоянии перманентной войны нельзя.

— Да, думаю, ты прав. — Я окидываю взглядом рассыпанные по зеленой траве двора тут и там желтые головки одуванчиков. Нам еще много всего предстоит, прежде чем они исчезнут. — Мы оба пока еще в замешательстве. Я надеюсь, что получится разобраться в этом хаосе. Прошло уже больше двух месяцев.

— Об этом вообще не думай. Не строй далеко идущие планы и не думай о шестимесячном рубеже. Нахрена? Ты правда думаешь, что захочешь развестись?

— Нет, — без тени сомнения отвечаю я.

— А она?

— Не думаю. Естественно, может случиться что угодно, но вряд ли она захочет расстаться. Напротив, она хочет, чтобы у нас все получилось, — уверенно заявляю я.

Хотелось бы мне на самом деле быть в этом уверенным, потому что, откровенно говоря, я не знаю, останется ли она со мной, если все продолжится в том же духе. Она может послать эксперимент к чертям собачьим и просто забрать свои пятьдесят кусков. Лукасу я об этом, конечно же, не скажу; никто из моей семьи, кроме мамы, не знает про денежное вознаграждение.

— Тогда вообще об этом не думай. Или думай об этом рубеже, как о моменте, когда эксперимент закончится, и вам двоим больше не придется выворачиваться наизнанку перед психологом, рассказывая о своих проблемах. И все. Больше ничего не изменится. Ладно? Прекращай трястись.

— Ладно, спасибо, чувак!

— Всегда пожалуйста. Ты знаешь, я всегда рядом.

Я кладу трубку и иду обратно в дом, чтобы найти Азию. Лукас прав, не нужно затягивать обиды и недомолвки. Поэтому я намерен смотреть проблемам прямо в лицо. Я обхожу дом и начинаю нервничать, когда не обнаруживаю ее в привычных местах. Может, она ушла? Вообще-то она ненавидит водить машину. Мармеладка садится за руль только в случае крайней необходимости. Мне не показалось, что она настолько рассердилась, чтобы подвергнуть себя ужасам вождения.

В конце концов я нахожу ее внизу, в помещении, отведенном под прачечную, где она складывает постиранную одежду.

— Я думал, ты сбежала, — признаюсь я. — Не исчезай так резко.