Просто соседи

Я обхватываю рукой плечо Трея и снова притягиваю его к себе.

— Трей, послушай меня. Это ни в коем случае не твоя вина.

Это моя вина.

Я позволила ей пойти с Клаудией вопреки своему здравому смыслу. Клаудии стало лучше после того, как я дала ей деньги. Она бросила Роджера. Она не закатывала истерик, не просила денег и не угрожала забрать детей. Она была трезва и рада провести время с Глорией, когда я высадила ее у трейлера. Она никогда не упоминала об их отъезде.

Кайл опускается на колени перед Треем. Он борется с собственной болью. Он знал Глорию недолго, но выражение его лица показывает, что она была ему небезразлична.

— Мы еще не знаем, есть ли в этом чья-то вина, — отвечает он успокаивающим голосом. — Это могло быть связано с погодой или транспортным средством.

Это была Клаудия.

Это всегда чертова Клаудия.

Даже если авария произошла не по ее вине, потеря Глории была. Клаудия не пристегнула ее в автокресле. Она не защитила ее.

— Она была пьяна? Под кайфом? — спрашиваю я.

— Мы ничего не узнаем, пока не придут результаты токсикологической экспертизы, — отвечает Кайл.

— Не морочь мне голову, — огрызаюсь я.

Он вздохнул, в ужасе рассказывая мне.

— В машине была открытая бутылка с алкоголем и наркотические атрибуты. — Его голос смягчается. — Я знаю, что ничего не могу сказать или сделать для вас, — его внимание переключается на Трея, — но я здесь. Если вам что-нибудь понадобится, я здесь.

Нет. Он не будет мучить меня этим кошмаром, а потом вот так заканчивать разговор. Мне не дадут сказать: Сожалею о твоей потере; я здесь. Я хочу, чтобы моя чертова племянница вернулась в свою чертову кровать со своими чертовыми куклами. Мне нужны чертовы ответы.

Я вскакиваю со своего места.

— Следи за Треем. — Я бегу через комнату и хватаю свои ключи. — Я еду в больницу.

Я выхожу на улицу, уже почти дошла до машины, когда Кайл останавливает меня. Я снова борюсь с ним, на этот раз мокрая, пока он тащит меня обратно в дом, кладет ключи в карман и запирает дверь.

— Хлоя, ты не можешь сделать это прямо сейчас. Как только врачи дадут добро, мы сможем допросить ее. А до тех пор нам лучше сидеть здесь и ждать.

— Сидеть здесь и ждать? — кричу я. — Клаудия не выберется из этого, Кайл. Она не получит ни лечения, ни отдыха. Она не заслуживает даже унции воздуха за то, что она сделала! Знаешь, кто заслуживает этого? — прорычала я. — Маленькая девочка, которой она пренебрегала! Которой пренебрегала я. Вот кто заслуживает этого. Не ты. — Я снова отталкиваю его. — Не я. — Мой палец толкает меня в грудь. — Ей было всего четыре гребаных года!