Буровин обернулся и внимательно глянул на парня, лишь на пару лет старше его самого. У того слова застряли комом в горле, но он смог-таки заставить себя закончить:
—… Хорош.
— Мы не способны противостоять мелкому криминалу? — удивленно приподнял бровь Владимир.
Мысль, что ближайшие времена окажутся непростыми для всего силового блока рода пришла каждому из присутствующих самостоятельно. Их, тех самых выживших, оказалось четверо: Олег, Максим, дед Тарас и он сам.
— Ты не прав, — глухо прорычал защитник, все так же баюкая тело, в котором еще теплилась душа… и которое молодой человек уже не посчитал в пересчете переживших нападение.
— Это наемный отряд, — тут же зачастил молодой охранник. — Из охотников. Довольно серьезная сила. Да еще и при поддержке мага. А предатель…
— Что с ним, кстати⁈ — резко бросил парень, оживляясь.
В глазах его мелькнуло что-то такое, отчего не только Максим сделал шаг назад, но и Олег со старым защитником натурально вздрогнули.
— Он… Он б-был… — начал слегка заикаться докладчик.
— На кухне он был, — прохрипел дед Тарас, гладя тело девушки по лбу, словно пытаясь облегчить ей отход к последнему пристанищу. — По стенке ты его размазал.
Парень поморщился. Ибо сегодня надо было понимать выражение буквально и без всяких скидок.
— Аня? — негромко спросил он, буквально выталкивая из себя слова.
Старик покачал головой.
— Разве что целитель… — с интонацией «Откуда ж ему взяться-то?..» ответил ее наставник. — Да и то не всякий.
Взрыв!
Мысль буквально заставила Буровина подпрыгнуть и под причитания «б**дь-б**дь-б**дь» рвануть на залитую кровью кухню!
Он ураганом влетел в разгромленное помещение. Искать в нынешнем разгроме пиджак было сложно. Тем более, что светильники не выдержали творившегося здесь недавно действа и попросту рассыпались осколками. Парню даже дважды пришлось ворочать тело одного из нападавшие, пока он не вытащи наконец превратившийся в тряпку пиджак.
Дрожащими пальцами он зашарил по карманам.
«Только бы не выпал!» — мысли лихорадочно метались внутри черепной коробки.
— Здесь! — выдохнул он с оскалом, который и самый записной фантазер победной улыбкой бы не назвал, наконец.