Чокнутая будущая

Я стащила с него ботинки.

Долго сидела рядом и гладила по спине.

Какие слова можно найти для того, кто никак не смирится с реальностью?

Алеша старел, но отказывался это признавать. Вступал в новую полосу своей жизни, но цеплялся за прошлую.

Будь он обычным человеком, этот переход давался бы ему проще, но для артиста, привыкшего к поклонницам, все казалось куда мучительнее.

Глядя на своего мужа, я поняла, что популярность – самая сильная зависимость в мире. Вызывает стопроцентное привыкание.

Ночью Алеша разбудил меня, жалуясь на боль в груди.

Я вызвала «скорую».

О том, что надо позвонить кому-нибудь, подумала только утром.

Ветер гонял редкие тучи по серому хмурому небу. В больничном скверике деревья теряли листву.

Половина седьмого. Еще слишком рано. Или у нормальных людей уже прозвенел будильник?

Я вздохнула и набрала Антона.

– Мирослава? – отнюдь не дружелюбно буркнул он.

– Ночью у Алеши был обширный инфаркт, – сообщила я устало. – Делали коронарное шунтирование. Сейчас он в реанимации, меня туда не пустили. Если все будет нормально, в палату его переведут через пару дней. Сейчас я еду домой. Пятая горбольница.

– Он в порядке? – быстро спросил Антон.

– Прогнозы хорошие.

– Понял. Еду.

– Ага. – Я отключилась и побрела к остановке.

После длинной бессонной ночи меня чуть знобило. Мысли метались бестолковые, отрывочные. Надо ли отменить всех моих клиентов? Смогу ли я добиться, чтобы мне позволили остаться у Алеши в палате? После шунтирования нужен уход, я знала об этом многое – бабушка тоже сильно болела. Как все устроить наилучшим образом? Сколько денег у меня отложено?

В теплом троллейбусе меня разморило. Я клевала носом и даже не собиралась реветь.