— Да.
— Растереть в руках?
— Нет.
— Проглотить?
— Да.
— Ректор внимательно на тебя смотрит?
— Да.
— Ещё раз передай ему привет.
Убрав руку с плеча, я посмотрел на шкатулку. Алия знала, что мне досталось. Откуда? Не принципиально. Важен сам факт того, что это мне навредит. Раз так, буду глотать.
Вы использовали кристалл галло.
Получено 10 очков развития.
Второй кристалл отправился следом за первым в ту самую секунду, как только мой мозг осознал прочтённые фразы. Двадцать очков развития! Если я вложу их в физическое развитие, то здесь и сейчас стану сильнее, чем Карина Фарди! Это же экономит мне десять лет использования эликсиров! Руки задрожали, как у запойного пьяницы, что тянется к бутылке с вином. Третий кристалл манил и требовал немедленного усвоения, но я невероятным усилием воли заставил себя вернуть его обратно в шкатулку, а саму шкатулку, от греха подальше, засунул в рюкзак. Нет! Если про этот кристалл знает Алия, то и ректор тоже обладает информацией. Мне нужны предметы для нашей будущей торговли. Уверен, её будет очень много.
Следовало торопиться. Наличие очков развития, конечно, хорошо, но если их вовремя не распределить, то они так и останутся очками развития. Положив руку на алтарь, я открыл модель развития и уже приготовился следовать выбранному вместе с Аделиной маршруту, когда осознал, что ни одна из ячеек огромного звёздного неба не активна. Мало того, перед глазами возник таймер обратного отсчёта. Алтарь отдал всю свою силу и ушёл на перезарядку — ближайшие шесть дней эта каменюка будет бесполезной.
Что я там планировал себе открыть? Опять использовал это запрещённое слово: «планировал»? Реальность в очередной раз напомнила о своём вздорном характере. Как я мог забыть слова мастера Оливера? Серый специально делал упор на том, что алтари после использования уходят на перезарядку. Думал, со скульптурой восьмого уровня будет как-то иначе? Добро пожаловать в реальность!
Настроение рухнуло в такие глубины подземелья, что я уселся у стены и закрыл глаза, погрузившись в тягостные думы. Вот бы сделать так, чтобы о сокровищнице никто не узнал! Сарайчик, вроде, неприметный, обращённых изнутри я убрал. Станут туда заглядывать имперские ищейки? Кого я обманываю — конечно станут! Я могу не мечтать о тех восьми сундуках золота, что там лежат. Империя приберёт всё к рукам. Они всегда всё забирают. Кстати! Нужно замотать ладонь какой-нибудь тряпкой, словно у меня рана. Светить красным кольцом нельзя, а отдавать его императору я не собираюсь. Хватит, уже отдал один раз. Чуть не сдох из-за этого.
— Макс, мы на месте! Ты где?
— Центральная площадь, большой дом. Караулю портал, чтобы из него ничего не полезло. Выхожу на улицу.
Народу наехало, мягко говоря, много. Одних церковников штук двадцать! Они бегали от трупа к трупу, проверяя их на предмет чёрных глаз. Не совершил ли я какое преступление и не прикончил ли случайно невинную жертву. Закованных в сталь гвардейцев императора тоже было человек двадцать, не меньше. Они начали планомерно обходить дом за домом, выискивая тех, кто мог от меня спрятаться. Таких не было. Обращённые после ауры заводили тёмную песнь, а обычные тёмные под аурой бились в истерике, шумя похлеще сотни бегущих бегемотов. Явились ещё и неприметные люди в обычной одежде, деловито начавшие заносить всё увиденное в блокноты. Они-то и обнаружили вход в сокровищницу и вскоре на свет подняли всё то, что не успел прикарманить я. Единственным светлым пятном этой вакханалии явилась моя Алия. Девушка спрыгнула с кареты и бросилась ко мне на шею, сжав с такой силой, словно я был утерянным и внезапно найденным родственником. Но и это светлое пятно было омрачено огромной чёрной кляксой. К нам подошёл Кималь Саренто. Его геометрически правильная борода выглядела так, словно ректор только что вышел от брадобрея, а неизменная улыбка реально начинала бесить.
— Не часто мне доводится путешествовать по нашей империи, — произнёс ректор. — Я настолько привык к своей академии, что забываю, насколько огромен наш мир.
— Искатель Максимилиан Валевский, позвольте ваш рюкзак для досмотра, — в наш разговор нагло вмешался смутно знакомый мне человек. Где-то я его точно видел, но где — совершенно не помнил. Мужчина пятидесяти лет, обычная походная одежда дознавателя и, собственно, всё. Неприметный, обычный, совсем как Алехандро Сервольский, что когда-то именовался Буравчиком.
ebooksa