– Ты почему один? – спросила Летисия.
– Я всегда работаю один. Разве ты не знаешь?
– Сегодня необычный случай, как видишь, – зубоскалил Герберт. – Мы тоже здесь.
– И в доме живут не просто иль-тере и ай-тере, – огорошила меня Летисия. – Глава семьи позволяет себе слишком резкие высказывания в адрес президиума. И у него постепенно появляются последователи.
– Сопротивление? – спросил я.
– Все может быть, – ответил Герберт. – Надо допросить и проверить. Что-то слишком рьяно эта чернь стала поднимать голову.
– В следующий раз предпочту, чтобы вы сразу вводили меня в курс дела, – сказал им. – Иначе на мою помощь можете не рассчитывать.
– Ты наш лидер, – мурлыкнула Летисия. – И кому, как не тебе, защищать наши интересы, дорогой? Идем?
Красиво поет! Но слова всегда стоят слишком дешево. Вот и сейчас я не дал бы за них и гроша. И все-таки Летисия права: надо разобраться. Поэтому спустя миг белый лев шагнул на мостовую, а Стефан эо Тайрен наблюдал за происходящим со стороны.
Лев сегодня был слишком спокоен. Его не интересовали люди, живущие в домике. Ему хотелось бродить, вдыхая серый ночной воздух, и чувствовать, как пружинит под лапами сырая земля, а не холодные камни мостовой. Зато лев с интересом приглядывался к Летисии и Герберту. Ему не нравился пряный запах духов, исходящий от Летисии. А от Герберта едва уловимо тянуло кровью. Моя звериная сущность была бы не против попробовать его на зуб. Может быть, позднее, но не сейчас.
Когда-то мне казалось, что «Общество чистой силы» поступает правильно. И надо ставить на место тех, кто угрожает целостности Тассета, самим его законам. Отец говорил, что вот она, единственная цель моей жизни – быть оплотом законов Тассета. И приводил в пример мою мать. Ведь он пожертвовал своей любовью ради высоких идеалов. Высоких…
До сих пор не пойму, как ему удалось так заморочить мне голову. Возможно, у кого-то из его ай-тере оказалась подходящая сила. Но, скорее всего, дело было в моей юности – и слабости. И страхе, потому что я боялся своего отца. Задыхался от боли рядом с ним, хотел ему соответствовать, а потом… стал старше. Но пути назад не было. Кровь, пролившуюся из ран, не заставишь вернуться обратно.
Вот и сейчас мне придется забрать чью-то жизнь. Ай-тере первыми выдвинулись в дом. Послышался шум, крики. Летисия и Герберт бросились туда, а лев упрямился. Он переминался с лапы на лапу. Вот из дома, откуда-то сбоку, где скрывалась неприметная дверца, появилась желтоватая живая точка. Точнее, две – женщина держала на руках ребенка, мальчишку лет пяти, и зажимала ему рот. Женщина заметалась и побежала прямо в пасть ко льву.
Зверь рыкнул. Женщина замерла. Она была совсем молодой. Наверное, даже младше меня. Ее большие темные глаза стали еще огромнее от ужаса. Затем она коротко вскрикнула и побежала вдоль улицы. Лев прыгнул за ней. Всего лишь пара прыжков – и добыча забилась, зажатая в угол.
– Пожалуйста, – шептала женщина, слишком хрупкая в своей ночной сорочке. – Пожалуйста, не трогайте сына.
Льву было все равно. Он не понимал, почему не должен трогать маленькое пищащее существо. Но рядом со львом был человек. И я не желал брать на себя смерть этого мальчика.
Лев толкнул женщину носом. Она сначала вскрикнула, а потом вдруг поняла. Ее глаза заблестели от слез.
– Спасибо, – пробормотали бескровные губы, и женщина побежала, а лев остался на месте.
И вдруг я почувствовал, что снова не один. Зарычал и обернулся. И узнал.
Передо мной стояла Лаура эо Дейнис. Ближе к дому чувствовалась связанная с ней нить силы – ее ай-тере. Девушка сжимала в руках кинжал – не лучшее оружие против львиных клыков и когтей. Значит, в кои-то веки мои собратья по «Обществу чистой силы» оказались правы. Лаура принадлежала к сопротивлению.