Так бы сразу! Вспомнил о приличиях. Знакомая гостиная ничуть не изменилась. Я разглядывал высокие розы без шипов, расставленные в напольных вазах, уютные кресла, знакомые картины на стенах. Мир остался неизменным, изменился я сам. В коридоре послышались торопливые шаги. Женские, из чего я заключил, что баронесса все-таки примет меня. У самой двери шаги замедлились. Еще бы! Не годится знатной даме так бегать.
Кристина Лерьер замерла на пороге. Безукоризненная прическа, макияж, незаметный на первый взгляд, платье в лиловых тонах. Дама с портрета, а не человек. И снова — ощущение фальши. Зато взгляд баронессы ясно давал понять, что мне тут не рады.
— Граф Вейран, — сквозь зубы произнесла она. — Чем обязана?
— Добрый вечер, мадам Лерьер, — ответил я. — Как видите, я вернулся и решил нанести визит семье невесты. Как поживает Полли?
Кажется, зубы Кристина сегодня попортит — слишком уж явственно ими заскрежетала.
— Полли? Прекрасно, — ответила она. — Уж простите, но ваша помолвка была разорвана еще до суда.
— Вот как? А я и не знал.
Действительно не знал. И прекрасно понимал, что постаралась сама Кристина.
— Поэтому, граф, боюсь, нам не о чем разговаривать, — продолжила баронесса.
— А мне кажется, есть.
Кристина едва не вцепилась мне в лицо, но давно привыкла держать маску, поэтому предложила:
— Прошу, садитесь.
Я занял кресло напротив хозяйки дома. А она постарела! И тени под глазами скрыть получалось с трудом. Не так все хорошо у баронессы, как она хочет.
— Слушаю вас, граф.
— Что ж, не буду лукавить, — решил, что хватит игр. — Конечно, мы с Полиной уже виделись. И мне крайне неприятно слышать вашу ложь, но я могу понять, почему вам не в радость мой визит. Вопрос в другом. Почему Полли не живет дома?
— У нее бы и спросили, граф, — колко ответила Кристина, обдавая меня волной презрения.
— Я и спросил. Но она — почтительная дочь, и упомянула лишь о каком-то конфликте между вами по поводу навязанного брака.
— Брака? — Брови баронессы взметнулись вверх. — Как забавно! А Полли, случайно, не рассказала вам, что дважды сбегала из дома и покрыла позором имя своего отца?
— Чем? Тем, что любит меня?
— Нет, что живет в доме постороннего мужчины. Что отказалась от выгодной партии, которая стала бы для нее спасением после того, как вы погубили ее своим преступлением.