Я не виделся с Полли два года. Теперь стало ясно, что она просто избегала меня. Пыталась защитить таким образом, уберечь от возможной влюбленности, потому что никогда бы не полюбила в ответ. Ей был нужен ее магистр и никто другой. Так было с самого первого дня нашего знакомства, так осталось и теперь. Анри Вейран. Я когда-то был настолько глуп, чтобы его ненавидеть. Сейчас, конечно, все переменилось. И когда я вспоминал о знакомстве с графом Вейраном, понимал: было за что его уважать. В нем была внутренняя сила, неподвластная многим. И такая же сила, только сердечная, была в самой Полли.
Я не представлял, что ей скажу, но хотел точно знать, остались ли у меня к ней чувства. Потому что когда-то Полли заменила мне целый мир. Я замер перед большим особняком. На клумбах уже расцветали первые розы. Сам дом, столько переживший пять лет назад, казался наряднее обычного. Теперь за ним тщательно следили, ухаживали, берегли.
Стук в ворота — и такой же оглушительный стук сердца. Несколько томительных минут ожидания, пока не появится слуга. И вопрос, который застрял в горле:
— Могу я видеть мадам Полину Вейран?
— Пройдите за мной, — поклонился слуга. — Как о вас доложить?
— Пьер. Пьер Лафир.
Я миновал вымощенную декоративным камнем дорожку и вошел в дом. Внутри царили уют и прохлада. Слуга провел меня по первому этажу в большую светлую гостиную. Ее украшал герб светлого магистрата. Значит, личные комнаты магистра и его супруги. Еще пара мгновений — и раздались знакомые шаги, а Полли почти влетела в комнату и замерла.
— Пьер! — обрадованно воскликнула она. — Такой приятный сюрприз.
— Здравствуй, Полли, — улыбнулся я.
Материнство украсило Полину. Ее лицо стало мягче, улыбка — светлее. При этом она осталась все той же Полли, которая спасала своего будущего супруга из лап Пустоты. Полли тоже смотрела на меня с легким удивлением. Конечно, можно было сыграть перед ней Пьера Лафира, но я не хотел.
— Присаживайся, — пригласила Полли. — Может, чай?
— Нет, спасибо, я ненадолго.
Я и сам не знал, надолго или нет. Зависело от хода нашего разговора.
— Полли, я… все вспомнил.
На миг она побледнела. В лучистых глазах мелькнул испуг, и я поторопился взять ее за руку:
— Не беспокойся. Моих чувств к тебе больше нет. То есть я по-прежнему люблю тебя, но как друга.
И это было правдой. Мне было радостно видеть Полли, ловить ее улыбку, ощущать тепло. Но это — дружеская симпатия, не любовь. И от этого было радостнее вдвойне.
— Ты знаешь, я счастлива, что ты пришел, — совладала Полли с первым удивлением. — Давно хотела тебя увидеть, но все как-то…
— Боялась? — подсказал я.
— Да, немного, — смутившись, согласилась Полина. — Мне казалось, что нам не стоит встречаться, потому что…