Я не ослышалась? Стало вдруг горько оттого, что вынуждена обманывать его. Захотелось признаться. Он ведь должен понять! Но не поймет. Это тоже ясно как день. Поэтому промолчала и вернулась в башню. Все валилось из рук. Я едва не порезала палец, приказала себе успокоиться и занялась обедом. Андре появился, когда заканчивала приготовление теплого салата, привычно занял свободный стул и наблюдал, как я накрывала на стол.
— В котором часу пойдем гулять? — спросила как бы между прочим.
— После обеда я свободен.
Вот и отлично. Амулеты помогут Денни миновать защиту башни, и если боги будут на нашей стороне, Андре ничего не заметит. Но все равно было неспокойно. Будто кто-то проворачивал в груди острый штырь. Мы быстро пообедали, и я поспешила в комнату собираться. Из дома захватила только одно праздничное платье — бледно-розового цвета, украшенное скромным белым кружевом. Волосы заплела в косу и уложила вокруг головы, оставив только несколько свободных локонов. Спустилась по лестнице — Андре уже ждал меня внизу. Он был в привычной одежде: жемчужно-серая рубашка, черные брюки и черный плащ с неизменной звездой. Окинул меня взглядом, а я так и не поняла, нравится ему мое платье или нет.
— Идем? — спросил спокойно.
И вот как понять, о чем он думает? Как разгадать? Я осторожно взяла Андре под руку, ожидая, что он, как обычно, отшатнется или напомнит о необходимости сохранять дистанцию. Не отшатнулся. Я улыбнулась — сразу стало легче. Мой спутник легким движением руки активировал дополнительную защиту, и мы пошли к центру города. Районы, прилегающие к башне пустоты, казались серыми и безжизненными. Странно, почему никто не желал здесь жить. Ведь Андре не было целых пять лет. Вот только за это время дурная слава о башне разошлась еще больше. Почему? Я не знала. Денни ведь не раз пробирался внутрь, и врата были мертвы. Или ему так показалось? Как знать?
Зато четверть часа спустя мы свернули на оживленную улочку. Ее украшали флажки и яркие ленты, а количество людей возросло. Я крепче сжала руку Андре. Мне на самом деле так было спокойнее. Странно — испытывать спокойствие рядом с человеком, который представляет угрозу, но я уже ничему не удивлялась. А шум вокруг рос и рос, и Альсенбург преображался. Центральные районы и вовсе казались большим растревоженным улеем. И мой спутник все больше хмурился. Ему не нравилось среди людей, это было очевидно.
— Почему ты не любишь праздники? — спросила, стараясь перекричать общий шум.
— А? — вздрогнул Андре, полностью ушедший в свои мысли.
— Говорю, почему ты не любишь праздники? — крикнула громче ему на ухо.
— Кто сказал, что я их не люблю? — Магистр вскинул брови.
— Но лицу видно, — ответила, сворачивая на более тихую улочку. — Такое чувство, что я привела тебя не на праздничную площадь, а на казнь.
— Мне здесь не по себе, — признал Андре. — От людей можно ожидать любой пакости, особенно в такой толпе.
— Почему? Здесь же все просто гуляют, как и мы. Смотри, как весело.
Вот только весело ему не было. И это тоже было понятно. Скорее, как он и выразился, не по себе.
— Андре, — вместо того чтобы опереться на предложенную руку, как требуют приличия, переплела наши пальцы, — не стоит думать, что все люди хотят чем-то нам навредить. Это ведь не так.
— Да, именно поэтому ты скрываешься от людей в моей башне, — заметил мой угрюмый спутник.
Я замолчала. Что еще ему скажешь? Но внезапно накатила горечь. Глупый… За что так ненавидеть жизнь? Не понимаю.
— Прости, из меня плохой кандидат для прогулок.
Конечно, Андре тут же заметил, что у меня изменилось настроение. Это был бы не он, если бы упустил хоть что-то.