Но вот я радости не испытывал. Потому что на нас двигался огромный боевой корабль.
Тем не менее я был готов снова вступить в бой. Пока не увидел имперские знамёна, гордо реявшие над судном.
Только спустя пару мгновений я узнал в нём «Арктиду» — личный флагман адмирала Косаткина.
Как выяснилось, после моего резкого исчезновения, адмирал Косаткин забил тревогу. Я был почти тронут.
Но понимал, что дело не в личной привязанности, а в стратегических интересах. Мои силы были одним из значимых козырей обороны Владивостока. Так что для города моё исчезновение подорвало бы его безопасность.
О чём не преминул в активной форме заявить Косаткин, когда я поднялся на капитанский мостик «Арктиды».
— Как можно было опуститься на судно, которое мы не изучили, но считали вражеским⁈ — он с искренним недоумением развёл руками.
А я только улыбнулся.
— Интуиция, Чуйка, можешь называть это как угодно.
— Даже сильнейшие интуиты могут ошибаться, а вот логика — никогда!
— И где же была твоя логика, когда ты не рассказал мне о судьбе Елены Амурской? — внезапно развернулся я, сделав свой голос похожим на сталь.
Косаткин тут же нахмурился.
Всех своих офицеров он отправил по постам, как только я поднялся на борт. Мой отчёт он желал услышать без лишних ушей.
Но сейчас, вероятно, он об этом жалел.
— Это была необходимость.
— Это была подлость, — жёстко возразил я. — Вместо того чтобы заранее продумать план переговоров с учётом судьбы Лены, ты решил использовать её как козырь, — я сделал шаг вперёд, смотря Косаткину прямо в глаза. — А через неё и меня. Хотя мы с тобой договорились действовать сообща.
— Так и было, — сказал он, поджав губы. — И должно было быть, если бы ты остался на заседании! И не ушёл, тем самым подрывая мою позицию в совете! Так что мы квиты, Кальмаров. Ты получил дозу неприятных эмоций, а я потерял кресло генерал-губернатора. Всё честно.
— Нет, Косаткин, — процедил я. — О моём доверии можешь забыть.
— Мы с тобой не враги, Кальмаров. И ты это знаешь.
— И не друзья тоже.