В один из дней Колчин пригласил Рона к себе на Рублёвское шоссе.
– В отеле ты будешь скучать, – сказал с улыбкой, – а так с жизнью московской элиты познакомишься. В Стокгольме тоже есть места, где собираются знаменитости…
– И примазавшиеся к ним, – добавил Говард. – Кто много мнит о себе, но мало имеет.
– Тусовщики, словом. Кому важно с умным видом появиться, а потом хвалиться перед знакомыми, что и он там был. Пришлось, мол, ехать, персонально пригласили. В Москве такой заповедный угол – Рублёвка. Дамы стремятся сюда с замиранием сердца и тайной надеждой закадрить не миллиардера, то уж миллионера в точности.
– Что поделать, каждой красавице грезится счастливая доля Золушки.
– Завсегдатаи на Рублёвке развлекаются на широкую ногу. С приглашением заморских див, чей визит обходится в два-три миллиона долларов.
– И платят за выступление, к примеру, певице Спирс, такие суммы?
– Платят! Купеческая привычка. Прадеды к цыганам ездили на тройках, в ресторан «Яр», где звучала Соколовская гитара и цыганские песни до утра. Наши кутилы развлекаются на Рублёвке, мол, живём один раз. Или в Куршевеле.
– Шведы на такое расточительство не пойдут. Дорожат заработанной копейкой. Русские – транжиры, тратят безрассудно. Лучше деньги на благотворительные нужды перевести. Сколько у вас бедных и бездомных…
– О бедных и бездомных люди состоятельные не думают. Престиж не позволяет.
В ресторане «Царская охота» Колчин зарезервировал стол, и они собрались вечером втроём. Согласилась поужинать с мужчинами за компанию жена Колчина – пышногрудая блондинка с приветливой улыбкой. Обаяние Ирины выделяло женщину из числа присутствующих в зале. Лицо Ирины светилось добротой и природным здоровьем, в облике отсутствовала надменность, так присущая, как успел заметить Рон, многим людям, кто сколотил состояние в годы перестройки.
«Царская охота» – достопримечательность Рублёвки. По опросу прессы ресторан признали в числе самых престижных по Москве. Сюда заходил в бытность президентства Владимир Путин с женой, когда останавливался в загородной резиденции по Рублёвскому шоссе. Человек без комплексов, Президент доставлял немало хлопот службе президентской охраны своим беспечным поведением, поскольку мало заботился о собственной персоне. Жил, как его отец, привыкший рассчитывать на собственные силы, не оглядываясь, поскольку ничего дурного не совершал.
Характерная особенность новых русских, сделал вывод Рон, в том, что они отвернулись от старых друзей и знакомых, перестали замечать большую часть общества. Надменность и некая наглость богатых, отбила от них порядочных граждан, разделила на два лагеря. Люди среднего достатка презирали богатых, считая их главной причиной всех неурядиц, а богачи в грош не ставили бедный люд, и старались даже детей держать подальше – в элитных школах и вузах.
Надменность богачей вырабатывалась в борьбе за право иметь своё дело, что добывалось за счёт собственных ошибок и провалов, в страхе попасть под каблук бандитам, которые облагали непосильной данью. Надменность – скорее страх и опасение, когда, набив шишек, от каждого встречного ждёшь подвоха или доноса в полицию. Опасаться и бояться есть из-за чего. Налаживая бизнес, каждый вынужден обходить запреты государства, запреты внутренней морали, когда совесть кричит – не укради! – а надо красть и обманывать, иначе упустишь выгодный момент, останешься с пустым карманом. Необходимо идти на сделку с совестью, потому что каждый чиновник, налоговик или таможенник, норовят содрать с тебя хороший куш. Да о совести богатые и не говорят: признак слабости характера и неуверенности.
Ирину Колчину разгул перестройки будто и не коснулся. С таких женщин, как она, подумал Говард, русские художники писали образы, какие увидишь на полотнах Венецианова, Кипренского, Кустодиева. «Ей бы вести программу на телевидении, – подумал Рон. – В пику «звёздам», которые гнусавят. Или визжат на одной ноте. Вроде этой… Канделаки. И разговаривает без интонаций в голосе». Но постеснялся высказать мысль вслух. Не хотел, чтобы его мнение Ирина восприняла за лесть.
Колчин словно угадал раздумья Говарда:
– Ирина ведёт популярную программу для молодёжи на одном из центральных телеканалов. Мы с ней вместе учились на факультете журналистики. Только Ира курсом младше.
Сказал, влюблено посмотрев на жену. И оживился:
– Знаешь, как мы познакомились? На кафедре русской литературы профессор Вялый должен был читать лекцию о Радищеве. На лекции профессора сбегались любознательные студенты со всех курсов. Рассказывал Вялый всегда о фактах мало кому известных, и слушали его студенты, затаив дыхание. Говорю без преувеличения. Если Вялый говорил о правлении Екатерины Второй, то не о её царственных делах, побед на Чёрном море, а о переписке с Вольтером, об издании ею журнала «Всякая всячина».
В письмах Вольтер сетовал, что старость не позволяет ему видеть Владычицу сердец – так он называл царицу. Екатерина отвечала в послании, мол, сожалеет, что не пишет стихов, и не может на стихи отвечать стихами. И одарила Вольтера дорогой шубою и табакеркою, собственноручно сделанной императрицей.
ebooksa