Осмотревшись, Рон подумал, куда поставить Мейсенский кофейный сервиз на двадцать персон, его привёз в подарок Хилеви. Все эти чашки с блюдцами, кофейник, сахарницы, вазы…
Хилеви ждала его, но задержалась, наверное, в агентстве, проводит внеплановую экскурсию. В летний период такое случается довольно часто, и вот-вот появится. Иначе позвонила бы.
Переодевшись с дороги, Рон зашёл в свой кабинет, уселся в любимое кресло, повернулся к письменному столу и остолбенел. На столе поверх стопки чистой бумаги лежала короткая записка:
«Рон, прости! Я подала на развод. Хилеви».
И ни слова объяснения причин, которые могли послужить основанием для подобного шага, ни слова в оправдание. Думай, что тебе в голову взбредёт. Обвинение невольно падало на Рона. Коль ушла Хилеви, рассуждал Говард, то имела на то веские причины. Опыт – лучший учитель. Тем более, если испытал всё на собственной шкуре.
Новость повергла Говарда в растерянность. Неожиданное, резко расходящееся с привычным укладом их жизни решение Хилеви не вязалось со здравым смыслом, ошеломило. Говард метался по квартире, путаясь в догадках и предположениях, порывался бежать, чтобы поговорить с женой. Она должна привести убедительные аргументы для доказательства своей правоты. Только не знал, куда бежать и кому звонить.
Скажи Хилеви о расторжении их брака, Рон воспринял бы за глупую шутку и рассмеялся. Столько лет вместе, достаток в доме, казалось, полное понимание. Случались размолвки, но в какой семье их не бывает. Поругались и помирились, а тут на тебе: развод. Правильно сказано: мужчина становится философом, когда женщина его покидает. Постарался успокоиться, решив, что случившееся с ним – явление закономерное. Изолированно от людей события в обществе не происходят, и подумал: «Ты ничего не потерял. Ты потерял рога»…
«Бьётся синица в окно – жди перемен», – вспомнил Говард слова бабушки, явственно представив тот случай, когда синица ударилась в окно квартиры. Отлетела и с налёта снова бросилась на стекло желтоватой грудкой с чёрной полосой. Чёрная полоса в жизни Рона и наступила…
Говард постарался проанализировать случившееся и найти первопричину поступка Хилеви. Это же довести надо женщину до такого отчаяния, чтоб пошла на такой шаг. Не могла жена принять решение о разводе, не подумав, как следует, и, не представляя последствий для них обоих, для родителей, которые будут переживать.
Но чем больше Говард анализировал ситуацию, тем отчётливее прорисовывалась истина. Оглядываясь на годы совместной с Хилеви жизни, Рон вдруг пришёл к простому и ясному выводу: подобное должно было случиться. Не сейчас, так через год или два. Это раньше он не задумывался, а вернее гнал прочь возникающую иной раз мысль о том, что они чужие, хотя и прожили долго под одной крышей. Каждый сам по себе, но старались не замечать этого.
Сказать друг другу им было нечего. Хилеви не интересовалась делами мужа, ни разу не поздравила его с удачной публикацией. Статьи Рона Хилеви попросту не читала. Пределом её желаний был собственный дом, тихое семейство.
Рон особо не нуждался в Хилеви, хотя до свадьбы добивался руки, торчал под окнами её дома, и вызывал на свидание. Хилеви была старше на пять лет, понимала разницу в годах, но под конец уступила. Она не выглядела простушкой: осиная талия, полные бёдра; лицо белое, нос уточкой, но это не портило, восполняли всё глаза: большие карие глаза и тонкие чуть приподнятые у висков брови.
Прожив вместе, они незаметно отдалились. Хилеви не касалась дел мужа, не заводила разговор, а Рон не спрашивал о занятости жены. Воспоминания о годах молодости Хилеви хранила, но без оглядки на них и вздохов. Лишь однажды напомнила Рону, как в молодости однажды зимой он лёг на сугроб перед окнами её квартиры и заявил, что окоченеет, но не сдвинется с места, если Хилеви не впустит его. Она открыла дверь, и с той ночи началась их близость.
Сказывалась привычка? Как и привычка не замечать удобств своего жилища, добротной мебели, которую подбирали с таким старанием. Хотелось, чтоб столы и стулья, сервант, просторный шкаф в спальне были из дуба или хотя бы из бука. Пусть неподъёмные, зато красивые и основательные.
Конечно, у Хилеви имелись основания для развода. И виноват, в первую очередь, Рон, если судить по большому счёту. Жена мечтала о детях, думала по ночам о них, и тайком плакала в подушку. Проснувшись, иной раз Рон ловил жену на переживаниях, касался её мокрых щёк, но, поцеловав, успокаивался. А Хилеви думала о несбывшемся, представляла, как носятся дети по комнатам, слышала их звонкие голоса, и плакала ещё горше. Дети – невозвратная часть жизни, притом большая часть, без которой остальное не имело смысла и значения. Она ждала и надеялась, что муж очнётся и выполнит то, что предначертано природой. Хилеви преклонит голову перед ним, мужем и отцом её детей, возродится из небытия. В противном случае, их супружеская жизнь – не что иное, как обман, фата Моргана.
У Хилеви был любовник – последняя её надежда. Наверное, два этих явления – муж и любовник, следующие друг за другом, неподготовленный человек воспримет не иначе, как месть мужу за прегрешение. Вывод будет ошибочным, и говорит больше о том, что так думают люди недалёкие, не способные к логическому мышлению.
На самом деле Хилеви подвигла на подобный шаг надежда. Не получилось с Роном, а вдруг с другим воплотится её мечта стать матерью. Надежда умирает последней. Надежда… Понятие, которое мы так и не прояснили до конца. Трудно устранимое, оно вопреки воле человека прочно удерживается в сознании, подталкивает к действию, и заканчивается иногда трагически. В повседневной занятости забываем, что причины всех наших несчастий внутри нас. Надо научиться слышать голос собственного сердца, никому и ничему не завидовать, и не разъедать разум завистью.
Ингмар, любовник Хилеви, считался другом дома, приходил по выходным в гости, чувствовал себя уверенно за праздничным столом. Иногда по-приятельски похлопывал Рона по плечу и давал советы, как правильно жить. Слыл человеком состоятельным, имел свой бизнес.
С появлением Ингмара жена оживлялась, становилась разговорчивее. Наблюдая тайком за Хилеви, иной раз Рон ловил себя на мысли, что у него появляется странное ощущение – не то ревность, не то смутная тревога за происходящее. Нет, он не винил жену за такое легкомыслие, он старался понять Ингмара. Неужели человек, пользуясь возможностью, а точнее, попустительством Хилеви, не понимает, что разрушает семью? Ладно, Хилеви побоялась упустить свой шанс, пошла на измену, но Ингмар? И почему полагает, что Рон ничего не видит, ни о чём не догадывается? Либо уверовал, что Рон ни на что не способен, безвольный тип. Умный мужчина осознал бы, что Говард видит и понимает происходящее, но владеет собой, умеет справиться с чувствами, подтверждая тем самым силу воли, крепость характера, не позволяя себе ни одного грубого слова.
Ингмар часто водил Хилеви в кино. Сам Рон сто лет не покупал билет на сеанс в кинотеатре. Со студенческой юности, если говорить конкретно, когда после лекций, сговорившись, братия бегала смотреть «Звёздные войны» или фильм «Тёмный рыцарь» о приключениях Бэтмена. Остепенившись и уйдя с головой в журналистику, Говард забыл дорогу в кинотеатр, забыл о существовании такого вида отдыха, считая походы в кино анахронизмом. В век компьютеров и Интернета можно купить новый фильм на компакт-диске и спокойно посмотреть в домашней обстановке.
ebooksa