Не он ли написал эти слова?
Коул взял микрофон, включил радио, вызвал диспетчера.
Ему никто не ответил.
Коул поискал другую частоту, попробовал еще раз. По-прежнему ничего. Он вернул микрофон на место. Дальше к северу он попробует еще раз выйти на связь. Если радио заработает, то он наверняка найдет того, кто сможет передать сообщение полиции Уотт-Лейк. В кармане лежал мобильный телефон. Когда они подлетят ближе к Уотт-Лейк, возможно, окажутся в зоне действия вышки.
Коул спросил у Бертона через наушники:
– Ты уверен, что Тори – дочка Оливии?
Бывший полицейский сидел в кресле позади него, пристегнутый ремнями безопасности. Эйс еле поместился между его ногами. Майрон отдал Коулу поводок и шлейку для пса, которые Оливия хранила в большом доме.
– В этом нет никаких сомнений, – раздался в наушниках ответ Гейджа. Бертон явно был подавлен.
Сбоку налетел новый порыв ветра. Началась болтанка. С колотящимся сердцем Коул попытался снова взять под контроль свою «птичку». Но он по-прежнему летел вслепую в густом тумане и облачности.
– Я сделал это, потому что люблю ее, – снова зазвучал голос Бертона в наушниках Коула. – Я привез Тори сюда, потому что у нее больше никого нет. Я правильно поступил.
Гейдж явно пытался убедить самого себя.
Коул стиснул зубы. «
То, что они с Холли сделали для Тая, тоже было сделано из любви. В то время они оба думали, что поступают правильно, беря его с собой в поездки, обучая его дома в экзотических местах. В опасных местах…
Внезапно перед самолетом возник темный силуэт, несшийся на них. Сердце забилось в горле. Коул резко поднял нос самолета. Подъем оказался слишком крутым. Взревел двигатель. Они поднимались все выше и выше, но черная тень становилась все ближе.
Тори смотрела в окно, думая о словах из рукописи матери. Мир за стеклом напоминал какой-то сумасшедший снежный водоворот. Это не слишком отличалось от того, что было у нее внутри: ее мысли кружились, словно эти крупные холодные снежинки, ложившиеся белым покрывалом на землю и деревья, меняя внешний вид всего вокруг.
В библиотеке было тепло, но Тори зябко потерла руки. Ее пуховик висел на спинке кресла и сох у огня, который шипел и потрескивал.
Майрон сгорбился в инвалидной коляске у камина. Его седая голова склонилась над электронной книгой: он читал рукопись ее матери. Тори пришлось показать ему, как включить устройство и как переворачивать страницы, потому что старик никогда раньше не видел ридер.