Решительная не просьба, а приказ от Костяна.
Финансовый директор, внешне не менее уставший и потрепанный за эти пару дней, чем я, нагнал меня уже на пороге. Активно размахивая перед носом какими-то бумагами, судя по лыбе на лице, был до ужаса доволен собой.
– Десять минут не потерпит? – глянул я на друга с надеждой, – мне нужны кофе и тишина. Иначе мозг взорвется.
– А мне стабильная зарплата и прочно стоящий под жопой стул. Иначе я чувствую себя как-то неуверенно.
– Это ты к чему?
– Пошли, сейчас все расскажу, – практически втолкнул меня в мой же кабинет Костян, бросая секретарю:
– Нас не беспокоить.
– А как же кофе? – ойкнула Анжела, засуетившись.
– Позже, Анжелика. Все позже! – улыбнулся явно что–то задумавший друг, и закрыл за нами дверь. На ключ.
– Что это за секретность такая? Максимальная? – хмуро покосился я на Костяна, который вел себя странно. Если не сказать больше. Прежде чем сесть, он еще какое-то время потоптался у двери и в лучших традициях “шпионажа” приложился ухом к створке. Прислушиваясь. Но, видимо, не расслышав ничего и никого, кивнул и прошел, усаживаясь в кресло напротив. Слишком картинно сложил руки на груди, закинул ногу на ногу и выдал совершенно уж неожиданное:
– Я встречался с Совиной.
Я даже завис с рукой, занесенной над бумагами, что он только что водрузил на мой рабочий стол.
– Что? – голос неожиданно просел до рычаще–шипящего. – С кем ты встречался?
– С Валерией. Твоей. Совиной.
“Твоей” наотмашь шибануло по сердцу, и каменную маску на лице получилось удержать с трудом. Мышцы непроизвольно напряглись, тело сковало ледяное оцепенение.
– Почему, собственно, и опоздал на совещание, – продолжил как ни в чем не бывало Костян, причем говорил он мне это с такой до ужаса довольной рожей, что аж кулаки зачесались.
– И? – рыкнул я.
– Она приходила поговорить. Хотела объясниться по поводу коллекции и журнала, на который работала.
Объясниться, значит?
Не знаю, что “правильный я” должен был почувствовать в этот момент. Злость? Что Костя встречался с потенциальной предательницей. Гнев? Что все было за моей спиной. Хрен пойми на самом деле, что творится! Но абсолютно точно всю мою “правильность” перекрыла совершенно неожиданная ревность. Жгучая и горячая, мать ее, ревность. Болючий укол прошиб сердце от осознания, что пришла она поговорить с ним, а не со мной! И хоть мозгом понимал, что я сам же Леру и оттолкнул, но руки непроизвольно сжались в кулаки, а внутри все натянулось, как пружина, которая вот вот скаканет и прилетит Костяну в его до ужаса ровный пока что нос.