– Уже скорее, день, – ухмыльнулся Троицкий, проходя в кабинет, который моментально стал тесным, словно всего его пространство “украл” широкоплечий мужчина. И вообще рядом с ним аура неумолимо меняется. Дышать становится трудно, но совсем не от страха. А от чего, даже думать не хочу! Теперь мы в отношениях начальник и подчиненная, и надо бы выкинуть из головы нашу “первую встречу” и “ночь знакомства”.
Вот блин, я кажется, снова покраснела!
– Как себя чувствуешь? Готова к работе?
– Вполне, – выходит не слово, а писклявый хрип. – Кхм… прошу прощения за утренний инцидент. Нервы.
– Ты умудрилась меня здорово напугать, Лер-р-ра. В первый рабочий день мои личные помощницы еще сознание не теряли.
– А в какой теряли? – выпалила, не успев прикусить язык. – То есть, – поспешила тут же исправить свою оплошность, – с таким объемом работы, тебе… вам нужен робот в ассистенты.
– С роботами не поболтаешь, пока едешь на очередную встречу.
– Поболтать можно с самими собой. Умный собеседник – лучший собеседник.
– Это скучно, – сморщился Мирон, который вообще-то для меня Александрович, но которого мое сознание упорно не желало так называть.
– Да и, знаешь... – продолжил мужчина.
Шаг, и он оказался запредельно близко ко мне. Совершенно уничтожил безопасную дистанцию. Подушечка его указательного пальца коснулась моего подбородка, заставляя поднять взгляд глаза в глаза и затрепетать от властного, но до одури нежного прикосновения. Закипеть от горячего, почти что осязаемого взгляда мужчины, что смотрел прямо на мои губы.
Божечки-и-и, они сейчас воспламенятся!
– Лера.
– Что? – дыхание перехватило, внутри все моментально скрутилось в тугой жгут. Мне кажется, если я и могла бы грохнуться без сознания, то вот сейчас. В этот момент близости, от которой в воздухе искрит. Меня уже и так шатает, а Троицкий еще, словно играючи, тянет уголок своих чувственных и сладких губ и наклоняется ближе ко мне.
Еще.
И еще чуть-чуть ближе.
Сокращает расстояние между нашими губами до миллиметров. Смешивает наше горячее дыхание и крепче обхватывает своими длинными пальцами мой подбородок. Чтобы не вырвалась, не сбежала. Да и, честно говоря, не хочется. Как бы неправильно это не звучало.
Мне кажется, уже вот-вот, и я смогу ощутить вкус его губ на своих губах, но…
Мирон резко замирает.
Я готова поклясться, что ему это дается с трудом! Но он останавливается и непривычно низким, хриплым голосом говорит: