Следующие несколько рабочих дней были не менее тяжелыми. Теперь уже “откосить” от работы, упав в обморок прямиком в объятия начальства, было бы глупо. Поэтому приходилось привыкать к своим новым обязанностям. А их была уйма! Я не представлю, как и когда Мирон успевал жить и жил ли вообще, но его выдержкой и трудолюбием можно было только восхититься. Потому что приходил он на работу первым, а уходил последним. Весь день был в разъездах и на встречах, куда не всегда, но брал и меня, и даже по телефону рьяно все контролировал: от начала собраний до конца обеденного перерыва работников.
Перфекционист. Во всем. И если бы кто мне сказал, что Троицкий – тот самый мужчина, который соблазнил меня на вечере, я бы от души рассмеялась этому человеку в лицо!
Мирон и необдуманные поступки? Ха.
Нет, не так! Три ха-ха!
Но факт остается фактом. Кстати, в наших “отношениях” тоже наступило вежливо-деловое перемирие. Хочется верить, что разговор подействовал и мужчина решил строго придерживаться со мной рабочего этикета и не переходить установленных границ, но…
Я все равно ловила на себе его взгляды. Частые. Задумчивые. Изучающие. Когда мы сидели в своих кабинетах, я особенно чувствовала себя диковинным зверьком, за которым Троицкий нет-нет, да наблюдал. Улыбался, подмигивал, хотя на людях ничего подобного себе не позволял. А когда мы ехали на какие-то встречи или собрания, его пальцы как бы невзначай касались меня. Моей ладони, руки, ноги, однажды я чуть не задохнулась от неожиданного прикосновения к моей шее подошедшего со спины мужчины…
Так что нет. Не помогло. Это, скорее, было затишье перед бурей, которая, как оказалось, не заставила себя долго ждать. И началась она в воскресенье днем, когда мы с Сонькой решили, что пора выбраться на прогулку. Нечастое занятие для меня в последнее время, но что поделать, у меня и работы целых две.
– Совсем ты со своей Эллочкой-стервочкой исхудала и посерела, – прицокнула подруга, откусывая мороженное.
– Посерела?
Мы брели вдоль тенистой аллеи, в парке неподалеку от моего дома. Погода стояла на удивление хорошая, сквозь ветви деревьев прорывалось робкое солнышко, выглянувшее впервые за последние дождливые дни.
– Именно. На тебя без слез не взглянешь. Совсем ведьма загоняла.
Да вот и нет. Что странно. Последние рабочие дни Элла Робертовна молчала, что не могло не напрягать. Складывалось ощущение, будто про меня забыли. И вот не знаю: хорошо это или плохо? Даже на почте гневных писем не было. Этим я и поделилась с подругой.
– Может, решила слегка ослабить хватку? – пожала плечами Сонька. – Ты на фирме всего пару дней, понятно, что тебе нужно привыкнуть и влиться в коллектив. Найти друзей, а там глядишь, и сплетники найдутся, которые выложат тебе на блюдечке с голубой каемочкой все, что знают о Троицком и его семье.
– М-да… – протянула я многозначительно.
Блин, даже думать не хочу о том, чтобы шпионить! Вот противна мне эта мысль и все тут. Но сколько веревочке не виться… рано или поздно порыться в кабинете Мирона придется, так же, как и “прощупать почву”, поболтав с коллегами, которые, кстати говоря, очень даже хорошо меня приняли. Уф-ф! И им придется врать!
Ну, вот настроение снова скатилось в бездну.
– Точно не хочешь мороженое? – пристала Соня снова.
– Точно, – покосилась на лакомство на палочке, что подруга держала в руках, и поморщилась. С недавних пор оно почему-то вызывало у меня настоящее отвращение.
– Тогда, может, зайдем в кафе? Слушай, Лера, тебя надо накормить.
– Да не надо меня кормить.