Да, попала в цель!
И ничего снежки не глупости, и ничего они не для детей. В конце концов, каждый взрослый в душе ребенок, просто нужно об этом не забывать.
Вот и я… решила напомнить об этом Дамиру, в которого попал первый же мой снежок. Он просто-напросто его проворонил, получив снарядом в плечо. А я от его успела ловко увернуться.
Мужчина усмехнулся, его брови удивленно взлетели, и по взгляду я поняла, что это все – атас. Я, тут же присев, леплю второй снежок и, отбежав, оборачиваюсь и так же кидаю в него. В этот раз получая сама снежным снарядом по ноге. И все, и понеслась!
Мы попали в самый настоящий снежный бой. Снег повсюду! Смех, визг, люди, дети – все носятся, перекрикиваются, обмениваются снежными “ударами”. И мы с ним во всей этой безумной кутерьме, с ног до головы облепленные снегом, в напрочь промокших перчатках. Переглядывемся, перемигиваемся, улыбаемся и бежим дальше пулять снежки в каждого, кто попадет под удар. На лице мужчины то и дело появляется расслабленная довольная улыбка, которая превращает его в настоящего сорванца. И ничего не прав был Тим – серьезный дуралей.
Я не знаю, сколько мы носились так по кругу и сколько могла бы продлиться эта игра еще, пока Дам, улучив момент, не подхватил меня, смеющуюся, красную, под руку и не вывел из-под обстрела, захватывая в кольцо. Сам весь взъерошенный, красный с мороза и запыхавшийся.
– Ты совсем замерзла, – обхватывает мои щеки своими ладонями мужчина. – Холодная, как ледышка.
– Я не замерзла, – канючу. – Ну, пусти. Пойдем еще поиграем? – пытаюсь выпутаться из его рук, буквально подпрыгивая на месте от нетерпения, но мне не удается его сломить.
– Заболеешь, Ева, а я не могу этого допустить. Пойдем, – говорит так, что все, никакие отказы больше не принимаются. В этот раз мой спутник оказался непреклонен и, подхватив под локоть, потащил за собой в сторону нашей деревушки.
– Эх, а я только вошла во вкус. Видел, как точно я запулила последний снаряд?
– Еще бы, это было круто. Но мы пробегали почти час, снежинка, ты сегодня и так благодаря мне весь день на морозе.
– Ого, правда? – удивленно округляю глаза, оборачиваясь в сторону играющих. – С тобой время летит так, что я его напрочь перестаю замечать, – говорю, прикусывая свой болтливый язычок под смеющимся взглядом Дамира. – И вообще, я же снежинка, мне и полагается быть там, где холодно. В тепле могу растаять.
– Я же говорил тебе, что не позволю.
– Ну, думаю, ты тоже не всесилен… фей, – улыбаюсь, а Дам начинает от души хохотать.
Как мы оказываемся в своей деревне, я даже не понимаю, потому что за простым разговором забываюсь. Нет, Дам как обычно не лезет в душу, не спрашивает о чем-то личном. Все на поверхности, о простом: о моих вкусах, о любимых фильмах или книгах. Что-то такое, о чем я никогда не могла поболтать с мужчиной. Например, с Тимом, который, по сути, и был единственным представителем мужского пола в моем окружении. Все потому, что ему было либо неинтересно, либо скучно, а его мысли вечно крутились в одном направлении и теперь понятно, почему. Потому что как личность я его мало интересовала, только как объект для удовлетворения своих потребностей. Дамир же полная его противоположность и когда он задает вопрос, у меня появляется стойкое ощущение, что он четко запоминает каждый мой ответ, каждую мелочь и деталь, и что самое удивительное, мне хочется ему рассказывать! Буквально все. Даже то, что возможно, никогда не сказала бы Златке, своей лучшей подруге. Например, о том, как ужасно я скучаю по родителям и как мне не хватает их тепла в строгом бабушкином воспитании. Мне кажется, Дам бы меня понял. Внимательный. Заботливый. Настоящий.
Но потом я думаю, а зачем ему это? Зачем чужому человеку, с которым через пару недель мы навсегда разъедемся, знать о том, что живет у меня в душе, о чем я мечтаю или чего боюсь?
Правильно. Незачем.
Все же, хоть Дам и пытался меня убедить, что здешняя жизнь тоже реальность, но нет. Моя реальность – это универ, бабушка и западающие на меня похотливые индюки, подобные Тиму, а не вот это все, что окружает меня сейчас.
– Ева, приглашаю тебя на чашку чая, – улыбается Дам, когда мы подходим к его шале.
– Эм…