Чьего тела она касалась до меня, разумеется, лучше не думать, а то мысли – резвые кони – уже несутся галопом не в ту сторону, куда надо бы.
А надо бы побеспокоиться хотя бы чуть-чуть, что я застряла в чужом доме, на неопределенный срок. Без телефона. И даже не могу предупредить Диккерса или Делулу.
Надо бы.
Но после сегодняшнего вот совсем-совсем не хочется. Лучше я об этом завтра побеспокоюсь. Сейчас у меня слишком хорошее настроение и слишком много бабочек в животе, а они просто не могут думать о плохом.
Включаю ночник, и он тут же освещает мягким приглушенным светом спальню. Забираюсь под одеяло и замираю, бросая взгляд в окно.
На улице погода сошла с ума. Снег, кажется, пошел еще сильнее, а свистящий ветер поднимает целые снежные вихри, закручивая и отбрасывая. Жуть как там холодно, наверное. И темно. А дом большой. И страшно, в общем-то, немного.
По спине пробегают мурашки.
Так, Ева, все хорошо. Все даже слишком хорошо.
Я поежилась, завернулась в одеяло плотным коконом до самых ушей и закрыла глаза. Сколько мыслей роится в голове, прямо как снежинок кружащихся за окном, много. А на повторе яркими картинками стоит весь сегодняшний вечер, что провели вместе с Дамом. Что-то невероятное. Так уютно и спокойно. По-семейному. Будто мы с ним знаем друг друга уже очень-очень много лет, хотя на самом-то деле неделю. Жалкую неделю.
Возможно ли привязаться к человеку и воспылать чувствами за семь дней?
Не знаю, и это пугает.
Под свои мысли мне уже практически удалось заснуть, как что-то неожиданно заставило открыть глаза.
Темно.
Так, я же включала ночник…?
Чуть подумав, решаю высунуть руку из-под одеяла и еще раз щелкнуть выключателем. Толку ноль. Сколько бы я не тыкала его туда-сюда, вокруг все еще темень. Тогда я понимаю, что нет электричества.
Сердце от прилива адреналина понеслось с сумасшедшей скоростью, и я быстренько сунула руку обратно в свой “кокон” из одеяла, заползая теперь по самую макушку.
Вроде трусихой никогда не была, и темноты не боялась, но здесь, в чужом огромном доме мне становится не по себе. Еще и похолодало в комнате, или это нервное и меня просто изнутри знобит? Не знаю. Но, в конечном счете, поворочавшись в постели, понимая, что от страха и холода попросту не смогу заснуть, а лишь изведу себя, решаюсь на неслыханную наглость. Или называйте это как хотите. Сползаю с постели и на цыпочках, приоткрыв дверь, выхожу из комнаты.
В коридоре тоже темно, хоть глаз выколи, идти приходится практически на ощупь, держась за стенку рукой. Где-то рядом была спальня Дамира, я точно помню. Крадусь как воришка. А от страха в ушах слышу только стук своего сердечка.
Нащупываю ручку нужной двери и слегка приоткрываю. Прислушиваюсь. Тишина. Слышно только мерное дыхание мужчины и легкий шелест ветра за окном.
– Дамир? – шепчу тихонько, но мужчина не шелохнулся. По крайней мере, я этого не услышала.