Раньше я просто-напросто не успокоюсь.
В аэропорту меня сразу же встречает представитель частной авиакомпании, который и согласился совершить “рискованный” взлет, и провожают в vip-зал ожидания.
Аэропорт гудит от сотен голосов местных и туристов, ожидающих своего рейса, но все это уже настолько привычно и буднично, что я даже внимания не обращаю. Устраиваюсь в кафе с очередной чашкой эспрессо как раз в тот момент, как мобильный дает о себе знать.
Сначала сердце екнуло в слабой надежде, что это Ева, которой удалось-таки достать мой номер, но потом во мне заговорил реалист. Не так быстро. Не так просто.
А когда увидел имя вызывающего меня абонента… захотелось этот вызов сбросить.
– Да? Оля, у меня мало времени, я в аэропорту.
Бывшая жена, собственной персоной. Если Ольга звонит, это может означать только одно – Тимур снова влип в неприятности. Вот пятой точкой чуял, что не просто так он в тот же, что и снежинка, день смотался из Церматта. Хорошо только, что не за ней следом.
– Я много у тебя его и не займу, Абашев, – по тону слышу, женщина недовольна.
– Давай сразу по делу, что случилось на этот раз? Где Тимур?
– Дамир это уже край. Все, нам пора предпринять что-то решительней, чем работа на дорогущем курорте.
– Ты объяснишь или я должен включить свои способности телепата и прочитать твои мысли, Оль? – нет, уже не рычу. Не огрызаюсь и не выдаю резкие фразы. Устал.
– Он разнес Францу виллу.
– Францу? – морщусь, так как имя резануло слух. – Это твой новый… кхм, спонсор?
– Жених, Дамир. И это еще не все, что учудил наш сын. Он разбил его дорогущую машину и загремел на пятнадцать суток в лондонскую тюрьму. Хвала всевышнему, что у Франца есть хорошие знакомые, которые вытащили его оттуда. Иначе… Абашев, у меня просто опускаются руки, он не слышит меня! После этой твоей Швейцарии он стал совсем неконтролируемым и неуправляемым!
– Давай будем честны, таким он стал уже давно, – делаю глоток кофе, обжигаясь. Забираю пластиковый стаканчик и держу путь на выход. Судя по замаячившей девушке в форме, самолет готов к взлету и туда меня сейчас и собираются “сопроводить”.
– Да, но если до этого он жил хоть в каких-то рамках, то сейчас все. Парень пошел в разнос. Сорит деньгами, портит дорогое имущество, жизнь свою пустил по наклонной с постоянными вечеринками. У меня такое ощущение, что он испытывает наши нервы на прочность. Что это? Ну как это?
– Это наша с тобой вина, Оль, и ты это знаешь. Как воспитали, так и вырос, – озвучиваю впервые то, что крутилось в голове после последнего разговора с сыном. Оба хороши, но, пожалуй, именно тогда я впервые услышал, насколько он внутри, в душе, на нас обижен с матерью. Откуп. Все, что мы для него делали, он воспринимал как гребаный откуп.
– И в чем же мы виноваты? В том, что обеспечивали ему комфортную жизнь?
– В том, что рос он не в семье и вообще не с нами, – чеканю, поднимаясь на борт частного авиалайнера. – Я не собираюсь сейчас пускаться в эти дебри, но вариант у меня только одни.
– И какой же?