— Я всего лишь влюбленная женщина, — пожимает плечами, натянув невинную улыбку. — Я борюсь за свое. Разве это плохо?
— Я не твое.
— Я так не считаю.
— Ты не хочешь понимать по-хорошему, — это не вопрос, это констатация факта.
Отталкиваюсь от стола и делаю единственный шаг, что позволяет эта маленькая кухня. Бывшая подруга, была бы поумнее, опасливо бы отступила. Но Илона даже бровью не ведет, когда я говорю:
— Я дал тебе возможность жить в свое удовольствие. Дал тебе время встать на ноги. Деньги, жилье, предлагал помощь с работой. Я дал тебе гребаные «отступные»! — сам не замечаю, как голос начинает рычать. — Но ты не хочешь меня понимать. И принять наше расставание тоже не хочешь, — вглядываюсь в холодные голубые глаза. В них нет ничего: ни тепла, ни заботы, ни ласки. Пустота.
Нет, Илона не изменилась, просто меня раньше это устраивало. Такая жизнь, такие отношения, такой формат. Сейчас же меня это раздражает. Правильно говорят: все познается в сравнении. Юлька на меня своими огромными изумрудами с самого первого дня смотрела, как на божество. Будто я — весь ее мир. Ила же…
— А мне этого мало, — чуть подается ко мне и говорит тихо, но упрямо. — Понимаешь, Титов? Я отдала тебе не один год своей жизни! Пять. Пять своих лет я полностью посвятила тебе…
— Ты посвятила их тратам моих денег. Все это гребаное время жила, не зная проблем: наряды, моря, украшения, машины. Не меня ты терять не хочешь, Ил, а мешок с деньгами под твоей задницей, на котором ты эти пять лет сидела. Так что не надо мне говорить о чувствах, мне не двадцать лет, чтобы вестись на всю эту бескорыстную херню. Мы оба попользовали друг друга. Все. Точка.
— Но с ней-то ты повелся, — фыркает, сморщив нос. — Малолетняя профурсетка…
— Закрой рот.
— Чем она тебя подкупила? Молодое и гибкое тело балерины, Титов? Так это не вечно! Непорочный ангел — да за нос она тебя водит, вот и все! Поиграет с тобой пару лет, денег поимеет, а потом ты и на фиг ей не нужен будешь — старый и немощный!
— Юлю даже приплетать сюда не смей, поняла?! — сжимаю кулак, в последний момент удерживая себя от опрометчивого поступка, припечатываю им по столу. Пустые чашки подпрыгнув, грохочут. Я стискиваю челюсти и наступаю на Ил. Я женщин не бью. Никогда даже в мыслях не было. Но Илона будто специально провоцирует и выводит.
— Зачем ты пришел, Богдан?
— Между нами все кончено. Раз ты этого понимать не хочешь, то, как только я отсюда выйду, твои карты будут заблокированы. И больше от меня помощи ты не дождешься. Как ты будешь дальше расплачиваться за съем жилья, меня не интересует. Попробуй натурой, вдруг прокатит, у тебя только к этому и имеется «талант».
— Ты не посмеешь!
— На что ты будешь жрать и оплачивать свои еженедельные СПА и салоны — тоже отныне не моя головная боль. Забудь меня и дорогу к Даниловым, — сгребаю в кулак ткань ее халата. — Я хотел решить все мирно, но ты и здесь умудрилась все испоганить! — слегка встряхиваю побагровевшую бывшую.
— А Данилов ничего, не находишь? — смотрит мне в глаза, улыбаясь, нашла куда бить, стерва. — Хорошенький. Правда, не так богат, как ты, но все же, — вздергивает одну бровь вверх, бросая вызов. — Сойдет на голодный год.
— Будь уверена, на такую, как ты, Данилов и не посмотрит. У него стандарты в разы выше моих, как оказалось. Так что не порть себе жизнь. Ты и так себе на данный момент ее шикарно подгадила. И заметь, себе, а не мне.
— О-о, — губы Ил растягиваются в довольной усмешке.