Трогать запрещено

Давай, Юля, не будь трусихой! Если уж замахнулась на такого мужика, то нужно ему соответствовать. Сомневаюсь, что его может заинтересовать блеющая овца, не умеющая связать и пары слов. А я разве похожа на «овцу»? Нет. Как говорила мама? Ты боец, Юляш, а бойцы не сдаются.

Сажусь резко и беру телефон в руки. По крайней мере, я попробую. А дальше: будь, что будет. Итак….

Открываю чат с контактом Богдана. Предварительно удалив со своего профиля аватарку и заменив Юля на «Юла». Почему «Юла» — не спрашивайте! Все, на что в состоянии стресса хватило моей фантазии.

Нажимаю на аватарку Титова и разглядываю. Его фото в профиль. Серьезный такой и бородатый. И вот этому «бородатому» я собираюсь написать… Вот только что?

«Привет…» — набираю и зависаю.

Глупо. Удаляю.

«Как дела? Угадай, кто я…».

Ерунда. Удаляю. Его это вряд ли заинтересует. И мой номер унесется в бан, причем в максимально скоростном режиме.

Ломаю голову. Давай, Юль, ты сможешь подобрать слова…

Поднимаюсь на ноги, мельтеша по комнате. На глаза попадается женский журнал, который я без особого энтузиазма листала в самолете…

Бинго!

Аж сердечко заходится, пока пальцы настукивают вопрос, на который меня натолкнула любопытная статейка:

«Если бы тебя спросили, что в жизни важнее: любить или быть любимым — что бы ты выбрал?»— наконец набираю и, еще раз зыркнув на время, когда он был в сети последний раз, нажимаю на отправку.

Пялюсь на сообщение и думаю, что надо бы удалить. Такую чушь написать… я мастер пикапа, блин! Но к моему изумлению, галочки окрашиваются в синий, оповещая о том, что сообщения не то что доставлены, они уже прочитаны.

Твою бабулю!

Убираю телефон на тумбу и прячу голову под подушку. Боже, какая же я трусиха! Сейчас он прочитает, подумает, что это кто-то сумасшедший, и заблокирует номер. С другой стороны — хорошо. Больше не будет повода для переживания… Правда же?

Глава 9

Богдан

— В общем, когда Эля умерла, руки опустились, — затягивается сигареткой Данилов, выпуская в небо сизый дым. — Сначала был в трауре, потом накатила апатия. Почти полгода не появлялся в офисе. А когда взял себя в руки, понял, что дела совсем плохи. Полтора года уже пытаюсь вытянуть нас из ямы, — качает головой, — не получается.

Мы стоим на крыльце у ресторана, где весь последний час я пытался вразумить друга, предлагая свою помощь. И бескорыстно, и в долг — ничего не прокатило. Степан с детства такой. Если чего решил, то на своем стоять будет до победного.

— Плохо мне без нее, Титов.