Закидываю бутылку в машину и ныряю в уже знакомые приоткрытые ворота. Ко мне снова бежит пес. Перебирая огромными лапищами, это мохнатое чудовище задорно виляет хвостом. Но заметив меня, тормозит и возвращается к дому.
Я за ним. И каково мое удивление, когда я вижу того самого стероидного тракториста, который восседает за столом на террасе и спокойно уминает пирожки.
Вот же ж св…светлый человек!
– А вы что тут делаете?! – возмущаюсь.
– Завтракаю, – отвечает спокойно, даже не взглянув в мою сторону и продолжает активно молоть челюстями румяные пышки, запивая молоком.
От вида еды во рту появляется вязкая слюна. Под ложечкой нестерпимо сосет. А желудок настойчиво толкает на преступление, нашептывая: укради тарелку и беги! Но благо, мозг пока еще тоже функционирует. И вместо того, чтобы нестись по полям с прорвой пирожков, я складываю руки на груди и рычу:
– Где этот ваш Румянцев и что вы делаете в его доме?
– Так я его помощник, – поднимает взгляд и ухмыляется, – помогаю.
– А сам он где? – не отстаю, следя за каждым движением мужика. Замечаю, как капает молоко ему на бороду, когда он пьет. Машинально облизываю свои губы и сглатываю.
– В город уехал.
– К-как? Как в город?! Позвоните ему! Скажите, что его тут ждут! Немедленно! У меня к нему серьезный разговор. Вопрос жизни и смерти, – и чем дальше, тем больше вероятности, что моей “жизни и смерти”.
– Ну вот, как приедет, тогда и поговорите серьезно. А пока, – пожимает плечами, хватая своей лапищей загребущей новый пирожок, – придется ждать, дамочка. Все равно телефон здесь не ловит.
– Совсем никакой?
– Совсем. Никакой.
– Даже спутниковый?
– В деревне? – смотрит на меня, как на душевно больную. – Откуда в нашем селе взяться спутниковому телефону, принцесса? Это вам не ваша, – кивает, – столица.
– Ну и когда вернется этот ваш Румянцев?
– Через два дня.
– Два?!
– Дня. В городе много дел, знаете ли, – отвечает так, будто издевается, и глядя мне в глаза, вгрызается зубами в румяный бок пирожка. У-у-у, он еще и с капустой.