Дикарь из глубинки или курс выживания для мажорки

22
18
20
22
24
26
28
30

– Больше не будете кричать? – кусает губы Милка, бросая взгляд из-под ресниц.

– Буду. И кричать, и нецензурно выражаться, а если напросишься – еще и ремнем отхожу, не пожалев твою нежную жопу. Ты какого… поперлась в лес? Одна!

– Так связь хотела поймать, – выдает тихо, всхлипнув. – В деревне-то… нету.

Перепугалась девочка. Аж тошно самому.

– Дома есть вай-фай, – говорю я уже тише.

Курносый нос резко взлетает. Глаза девчонки от удивления расширяются. Ноздри зло раздуваются. Момент. И фурия срывается с места, налетая на меня. Колотит своими кулачками в грудь и ревет, глотая слезы:

– Это вы! Это все вы! Из-за вас! И сын, ваша копия, так же поиздеваться решил! Поляна… связь… недалеко… чтоб вас всех! – всхлипывает и утыкается в мою толстовку носом, рыдая. – Сосна… иди прямо… Изверги-и-и! У-у-у… – ревет навзрыд Милка. Худенькие плечи трясутся, а вой стоит такой, что в деревне слышно.

Становится реально совестно. Я все еще на нее злюсь, но этот спесивый котенок так жмется, что мне ничего не остается, как погладить ее по спине, прижимая к себе. Слегка так. Почти невесомо. Сильнее боюсь. Сломаю еще ненароком.

Глажу девчонку по волосам и касаюсь ее рук… ледяные. Черт!

– Замерзла?

– Н-нет.

Да как же! Ее аж трясет, а она все брыкается.

– А ну иди сюда, – подзываю и кидаю на землю сумку. – Садись, – усаживаю свою головную боль на пенек и достаю термос. Наливаю в кружку горячий чай. Впихиваю в руки Милки, а на плечи накидываю запасную кофту.

– Лучше?

– Мхм.

Удостоверившись, что она сидит, хлебает кипяток и бежать не собирается, принимаюсь за сумку с палаткой. Откровенно говоря, собирать ее ночью – не самое приятное занятие, но выбирать не приходится.

– Михаил, а это что? – подает голос любознательная моя.

– Палатка, – отвечаю коротко.

– Зачем?

– Спать будем.