- А, ну да, куру, – все никак не мог привыкнуть к местному диалекту. – Так я сейчас разогрею, хорошо?
- Вы же после тренировки и голодный? – проявил чудеса сообразительности старый профессор. – Турочка, предложи молодому человеку ужин.
И спустя десять минут Степан с отменным аппетитом уминал гречку с тушеной говядиной и овощами и слушал пространный рассказ Дурова. Если так кормить будут – готов каждый вечер слушать – и все равно про что. Сегодня, например, в честь новоселья, Степу знакомили с научными и иными достижениями Павла Корнеевича. Степан даже пару знакомых слов услышал - все же курс общей физиологии человека им читали.
В общем, Степка ел, профессор вещал, Тура молчала. И молча же выдала Степану добавку - когда он поймал себя на попытке вычистить тарелку с густым соусом куском хлеба. Давно просто не ел такого простого, вкусного и домашнего.
- А вы это зря постеснялись, Степан Аркадьевич, - заметил Дуров, когда внучка со Степиной тарелкой вышла из комнаты. – Дочиста все съесть – это не стыдно.
- Я тоже так считаю, - согласился Степан. – Особенно если очень вкусно.
Он обратил внимание, как Павел Корнеевич сметал крошки от печений себе в ладонь и отправлял в рот.
- И правильно, - кивнул Дуров. – Нельзя еду оставлять на тарелке. У нас в роду, знаете, все мужчины были как вы – ростом, я имею в виду. Флотских много было. А я - изволите видеть, – развел руками. – Метр пятьдесят девять. Потому что тридцать третьего года рождения. Блокада. Голод.
Степан не нашелся, что сказать. А тут ему принесли добавки. Тарелку он вычистил хлебом до блеска.
За чаем разговор шел о семье Дуровых. Сначала Павел Корнеевич рассказывал о женщинах старшего поколения – своей супруге и сестре, в самых теплых выражениях. Потом переключился на дочь.
- Леночка сегодня на дежурстве, увы, не составит нам компанию.
Степа этому только рад был – впечатление Елена Преужасная пока произвела такое, что общение с ней хотелось свести к минимуму. Тура при упоминании имени матери и вовсе заметно поскучнела.
- А дежурство – это где? – проявил Степа вежливый интерес. Хотя, честно сказать, мрачное лицо Туры было явно сигнальным, но тут уж выбирать – профессор-то явно был настроен на общение.
- Леночка в третьей городской работает.
- Врач? – в общем-то, ожидаемо. С таким-то отцом.
- Да нет, знаете ли… - неожиданно стушевался Павел Корнеевич. – Она, в некотором роде не совсем врач, и…
Тура фыркнула.
- Елена Павловна охранником трудится. Сидит на входе и проверяет, чтобы все были в бахилах. У нее даже табельное оружие есть, угу. Резиновая дубинка. Она ее даже применять умеет, - и, после паузы, и прямо глядя в глаза Степе, добавила с отчетливой глумливой интонацией. – По прямому и особенно косвенному назначению.
Степа подтекст уловил отчетливо и покосился на профессора. Дуров смущенно прокашлялся. Но смолчал. Понял ли неприличный намек – сказать трудно. Вероятнее всего, нет. Поправил галстук, отпил чаю. И продолжил разговор уже о следующем поколении.
- Самая моя большая беда и боль – это знаете что, Степан Аркадьевич? Что Турочка не стала поступать в медицинский. А ведь у нее способности. Но вбила себе что-то… - Дуров сокрушенно покачал головой.