— Вы кушайте, кушайте, мы не считаем, что вы уже третьею котлету едите, — пробормотал Ракитянский.
— Ответь на мой вопрос.
— У вас все бутылки в доме посчитаны?
— Или ты отвечаешь на мой вопрос, или идешь жить в гостиницу.
— У меня бессонница была! — раздраженно буркнул Роман, потянулся и налил себе кофе. — Куплю себе сегодня водки. В вашем благословенном Фатерлянде водка продается?
— Только попробуй! — Марфа налила ему в чашку молока. А потом одернула руку. Не хватало еще за ним ухаживать! А как же гостеприимство? И почему ты помнишь, какой он кофе любит?! Давай, испеки ему хлопковый чизкейк, как он любит. Твою мать! — Клаус спрашивал меня сегодня, не алкоголик ли ты.
— Успокой его. Скажи, что я еще клептоман, фетишист и эксгибиционист.
— Поздравляю, ты знаешь массу умных слов про извращения!
— Это называется — девиантное поведение, — Рома с видимым наслаждением пил кофе. — Нам про него в университете рассказывали. А твои братишки регулярно просвещают меня яркими примерами из своей практики.
— А меня не просвещают.
— Они тебя любят и берегут твою нежную психику.
— А твою не берегут?
— Она у меня не нежная.
Марфа поймала себя на том, что улыбается. Что это прекрасно — сидеть на светлой кухне, пить с Ромкой кофе и болтать. Только вот один маленький нюанс — это кухня находится в доме, который Марфа делит со своим мужем.
Она усилием воли согнала с лица улыбку.
— Ну, какие планы?
— Моя планы — это ты.
Сердце трепыхнулось судорожно от этих слов. Мои планы — это ты. Как много эти слова могут значить, когда мужчина говорит их женщине. Но это явно не про Марфу с Романом. Она встала.
— Значит, поедем на экскурсию по Мюнхену. Допивай кофе, я пошла собираться.
За все то время, что Марфа уже прожила в Мюнхене, она так толком и успела узнать, какие места тут считаются культовыми и обязательными к посещению туристами. Ну разве что Мариенплац. И в Нимфенбург Клаус ее возил, Марфе там понравилось. Ну значит туда и поедем.