Ну что, Роман как джентльмен повел даму пить пиво. И только к середине второго бокала Марфа сообразила, что она за рулем.
— Рома! — она смотрела на него широко распахнутыми глазами. — Нам придется оставить машину тут! Я же… я же… — она растерянно указала на наполовину пустой пивной бокал.
— Вкусное?
— Вкусное. Но, Ромка, вот зачем ты меня послушался?
— Я запомню эти слова, — улыбнулся Роман. — Да пей ты, раз хочется. Я нас довезу. Навигатор до Киева доведет. Или нам не надо в Киев? Ну, в общем, не пропадем.
— Ромка… — вздохнула обреченно Марфа. И снова приложилась к бокалу с пенным. — Ты все-таки взял меня на «слабо». — Он лишь усмехнулся. — Вот что нам, правда, с машиной делать?
— Да все решим, не переживай.
Марфа осилила три бокала и заявила, что в таком виде не может показаться на глаза мужу. По этой причине они три часа шатались по центру, дважды пили крепкий кофе и много-много говорили. За эти три часа Роман практически уверился, что его Марфа вернулась. А еще ему нестерпимо хотелось ее поцеловать — когда она слизывала сахарную пудру с уголка губ.
И кто из них выпил три бокала пшеничного?
Он и в самом деле привез их домой — безо всяких подсказок со стороны Марфы. Потому что на обратной дороге Марфа умудрилась заснуть.
Она даже не ожидала, что этот день пройдет… так. Ромка и в самом деле взял ее на «слабо» с американскими горками. Марфа сама не поняла, как это случилось. Наверное, все дело в том, что Рома Ракитянский способен уболтать кого угодно и на что угодно. А потом был бешеный всплеск адреналина, когда сердце выпрыгивает из горла, а собственный крик долго-долго потом стоит в ушах. Ну это же реально страшно! Гораздо страшнее, чем тогда, в детстве. Единственный плюс — Ромка тогда, в детстве, ее так не обнимал. Да она бы тогда и не позволила. А ему бы не пришло в голову, наверное, обнимать старшую сестру своих друзей. А сегодня она сидела, уткнувшись носом в его шею, дышала его ароматом — у Ромки какой-то тонкий, ненавязчивый, но здесь, у шеи, совершенно одуряюще чувствуемый парфюм. И его рука на своей спине…
Какое это, оказывается, счастье.
Потом Марфа, конечно, выдала такое, чего от себя не ожидала. Это Мюнхен на нее так плохо влияет — что она засадила три бокала пива — пусть и по ноль тридцать три, но все же!
И никаких сожалений. И снова прекрасная прогулка, и кофе с выпечкой, и Рома, Рома, Рома… А она не хотела его видеть в своем доме, рядом с собой. Дурочка.
Да все решим, не переживай.
Он решил, да. Это удивительное чувство доверия, какого-то безоглядного доверия к Роме — которое стукнулось в ее сердце, когда он медленно гладил ее по спине, и потом, когда поил ее сначала пивом, а потом кофе, когда смешил и вез ее домой — оно вдруг откуда-то взялось и просто поселилось в ее сердце.
Как хорошо, когда он рядом. Так уверенно, спокойно и… Так, наверное, женщина чувствует себя, когда рядом ее мужчина.
Только это не твой мужчина, Марфа. Твой мужчина ждет тебя дома с жареными колбасками. Господи, что же она творит-то?!
Марфа устало прикрыла глаза. И неожиданно уснула.
— Марта… — рука мужа легла на ее грудь. — Марта, я соскучился.