Риту еще раз погладили по спине — и разжали руки. Прежде чем смотреть в лицо будущей свекрови, Рита попыталась вытеретьпотеки туши.
— Он вас любит. Очень.
— Я знаю. Держи, — Рите протянули рулон бумажных полотенец. — И, пока ты приводишь себя в порядок, теперь я хочу тебе кое-что сказать.
— Да? — Рита так и застыла с рулоном в руках.
— Раз уж тебя так мучает чувство вины за эту историю с… пистолетом, то мне грех этим не воспользоваться.
Рита слабо улыбнулась. Улыбнулась в ответ и Надежда Георгиевна. А потом улыбка погасла.
— Я не могу тебе приказать, Рита. Конечно, не могу. Ни тебе, ни Игорю. Могу только попросить. Причем именно тебя — с Игорем об этом говорить бесполезно.
— Да?
— Не тяните с ребенком, Риточка. Очень… очень внука хочется.
На это Рита не нашлась, что сказать. Просто теперь она раскинула руки — и две женщина снова обнялись.
— Я смотрю, у вас тут все совсем нежно, — раздался за спиной Риты голос Игоря. — Я купил молока и халвы.
Виталий Федорович пришел через полчаса после сына — вполне бодрый и довольный, из чего Рита сделала вывод, что там, в больнице… никто не умер, хотя ни Игорь, ни Надежда Георгиевна ни о чем не стали спрашивать главу семейства. А вместо этого все дружно сели пить чай с тортом и халвой.
— Ну и о чем ты там с моей мамой секретничала? — за окном поздний вечер, Рита и Игорь возвращаются домой.
— Ты же сам сказал — секретничали. Значит, никому нельзя рассказывать.
— Рита!
— Тебе не понравится то, что я скажу.
— Тогда тем более скажи, — с нажимом произнес он. Рита удивленно покосилась на Игоря.
— Меня попросили… — Рита начала и замолчала. С одной стороны, это действительно как бы секрет. С другой же — касается Игоря точно так же, как и ее. — Меня попросили как можно скорее одарить твою маму внуком.
Она повернула голову, чтобы посмотреть на лицо Игоря. А оно расслабилось, и складка у поджатых губ исчезла.
— А я-то думал, там и правда секрет, — он не отрывал взгляд от дороги. — Этой просьбы я ожидал.