— Добавки положить?
— Нет, достаточно. Я бы чаю попил.
И чай у Лизы был тоже заварен — из запасов Кравцова.
— У вас тут такая странная привычка — в любое время и в любую погоду пить чай. В жару, днем, вечером — всегда пить чай.
Лис хмыкнул и отхлебнул чая. Довольно зажмурился.
— Смородины добро положили. Люблю смородиновый лист. Батя мой говорил: чай не пил — какая сила, чай попил — совсем ослаб.
— И что это значит? — нахмурилась Лиза.
— Сам толком не понимаю, — а потом резко сменил тему. — А чего это к тебе Акинфа приезжал? Да еще и два раза?
Теоретически вопрос можно было бы посчитать бестактным. Какое дело Лису до того, кто к ней приезжает? Но Лиза отчетливо понимала, что здесь все иначе. И сама Лиза здесь, как говорится, на службе, и место тут такое, что кому попало сюда нельзя.
— Я по незнанию вывесила сигнал, — со вздохом призналась Лиза.
Лис поставил кружку на стол.
— Серьезно?
— Ну да. Я не знала. Повесила сушиться красное полотенце, а оказалось, что это знак. Вот Акинфей и приехал.
— А чего два раза-то?
— Так я его в первый раз не стала слушать и прогнала.
Лис какое-то время молча смотрел на нее, а потом расхохотался. Но очень быстро перестал.
— Так что же, тебе Кравцов не рассказал? — а потом, не дав Лизе сказать и слова, сам же и ответил: — Так это дело больше капитанов касается, чем Кравцова. Я тебе и должен был сказать. А не сказал. Извини, Лиза.
Лизу его слова ошарашили. Она совершенно не ждала извинений. Она была уверена, что такие люди, как Лисовский — самоуверенные и привыкшие к большому вниманию, редко признают, что в чем-то была неправы.
— Да ладно, ничего страшного, — пробормотала она.
— Да как это — ничего страшного? А если бы тебе и в самом деле понадобилось сигнал подать?