Конечно, не мог. В целях гигиены растительность в интимной зоне была выбрита подчистую.
– Ничего. Ты же теперь переключился на рыжих. Вот у других рыжих посмотришь.
Ох… Не только Тихон злопамятный. Она тоже.
– Не хочу у других. Иди сюда, Варя.
И она пошла.
Устроилась верхом, нагнулась, укрыв их обоих занавесом рыжих волос от всего окружающего. Вздрогнула от того, как коснулись соски коротких волос на его груди. И шепнула.
– Мы только целуемся, Тихий, ты помнишь?
– А что это ты, Варенька, в такой интимной обстановке – и по фамилии меня? По имени противно?
Кольнула неловкость.
– Не ворчи… – И, словно пробуя на вкус: – Тиша…
– Еще, – ответно шепнул он. – Еще раз так скажи. Назови.
– Не ворчи, Тиша.
– Не буду. Целуй давай. А то ты только обещаешь.
И она поцеловала. Всего его – лицо с разлётом темно-русых бровей, скулы с обаятельными ямочками, немножко шершавый подбородок, а потом спустилась по шее к ключицам и плечам. Замерла, прижавшись губами к рубцу на левом плече. А думала – ей показалось…
– Бандитская пуля? – Варе казалось, что она шутит. Но вопрос прозвучал как-то неправильно серьёзно.
– Фурункул.
Варвара не поверила. Таких шрамов даже от карбункулов с тремя стержнями не будет – разве только если к мяснику вместо хирурга попасть. Но сейчас не время выяснять подробности. И ее губы двинулись дальше.
– Тиша, презерватив где? – выдохнула она спустя несколько секунд. Жарко. Как же жарко.
– В джинсах, – еще более шумно выдохнул он.
Подготовился. Хотя его предусмотрительность и здравомыслие Варя всё же оценила. Нет, у нее такие изделия тоже дома где-то были. Точно где-то были. Но где и какого срока годности – это уже вопрос.