– Угу, – невозмутимо ответил уже Никодим, тоже подтянувшийся на кухню. – Стачку. Забастовку.
– Я вам устрою стачку! Без выходного пособия!
– А я уже заявление об увольнении написал, – ехидно ухмыльнулся Лещинский. – Меня в «Самшит» давно зовут. Вазген Аргамович – человек приличный, семейный, не то, что это…
Тин устало привалился к косяку кухонной двери. Они стали его преследовать – косяки и дверные проёмы.
– Садись, давай, – смилостивился шеф-повар. Кивнул в сторону разделочного стола. – Рассольника тебя налью. Тебе сейчас кисленького и горячего – самое оно.
– Тарелку с горячим рассольником ему на голову, – не унимался Алексей.
– Или в штаны, – поддержал Никодим-Виталий.
– Ссс… сердобольные такие! До слёз прямо! – огрызнулся Тихон.
– Крокодильим слезам не верят!
Тин вздохнул. Ничего не сказал больше и сел к столу.
Рассольник был вкусный, горячий и от него полегчало, как от самого лучшего лекарства.
– Вот что же ты бухаешь, если не умеешь? – Нож шеф-повар почему-то все не выпускал из рук, и так и пристроился с ним напротив Тихона. Рядом, не спрашивая разрешения, устроились бармен и метрдотель. Просто районная партийная тройка на разборе дела! – Не умеешь, так не пей. Вот дурак дураком ты пьяный, Тихон Аристархович. Да еще и болеешь вон как потом. Не умеешь, так и не берись.
Тихон ел молча. И всё пытался отделаться от ощущения, что это уже было. Он ест суп. Ему промывают мозги. Какое-то время было слышно только, как он прихлёбывает невероятно вкусный рассольник. Потом Михаил Александрович нарушил молчание:
– Застукала тебя вчера Варвара Глебовна?
Тихону не хотелось об этом говорить. Ему не хотелось об этом думать. И отвечать не хотелось. Дёрнул плечом, негромко буркнул, глядя в тарелку:
– Ну.
Нет, пора вводить штраф за мат на рабочем месте. Весь аппетит перебили, матершинники х*ровы! Тихон доедал суп без желания и под аккомпанемент мнений о своей персоне, которые высказывались очень без купюр. И кем?! Шеф-поваром, барменом и метрдотелем его собственного ресторана!
– А ты зачем ей сказал? – не выдержал Тин и напустился на Никодима-Виталия. – Кто тебя за язык тянул?! Не мог сказать, что я в командировке?! В налоговой? Где угодно! На хрен ты меня спалил, а?! Я бы перебесился, и всё нормально бы было!
– Нормально? – фыркнул Никодим-Виталий. – Ни х*ра ты не понимаешь, что такое «нормально», Аристархович. Я, конечно, всю жизнь по кабакам да ресторанам ошиваюсь, но что такое порядочность, еще помню. А это твое потребл*дство вот уже где! – рубанул ладонью около горла.
– Нечего лезть в мою личную жизнь!