Малыш, который живет под крышей

– Заче-е-ем? – простонала Кира.

Макс улыбнулся. Ему нравится ее голос. А вот такой – хриплый спросонья и недовольный – нравится особенно. Интересно, Кира спит в пижаме? Или… так? И если ее сейчас попросить прислать «селфи в постели» – какими именно словами она его пошлёт?

– Затем что мы едем покупать мне диван.

– Мы? Тебе диван? Я тут при чем?! – От возмущения она снова села.

– Мне одному скучно.

– Малыш… Макс… Максимушка… – растерянно и даже будто бы жалобно сказала она. – А у тебя разве нет мамы? Тёти? Сердобольной соседки? Подружки, на худой конец? Чтобы с ней съездить за диваном?

– Никого нет! – довольно отрапортовал Макс, широко улыбаясь. Вот как на «Максимушке» наползла улыбка на лицо, так и не слезла. – Мама далеко. Тётя на даче. Соседка старенькая и ходит с палочкой. Подружек всех извёл. Есть Драгин, но он меня за неделю достал. Я брошенный всеми несчастный Малыш. Карлсон… ты же мой самый лучший друг?

– Гад. – Получилось беззлобно.

– Я потом угощу тебя кофе и пирожными.

– Кому нужны эти ваши пирожные? Я люблю мясо.

– Будут тебе пирожные с мясом.

– Таких не бывает, – сказала уже вполне миролюбиво.

– А вот увидишь. Ну? Успеешь к десяти собраться?

– Я сама приеду. К одиннадцати. Скажи, куда.

– Я тебе адрес скину. Только давай в половине одиннадцатого?

– Давай. Но я приеду к одиннадцати.

Макс рассмеялся.

– Капризная какая.

– Не любо – не кушай. Всё, до встречи. Я в душ.

На последних словах у него неожиданно включилась фантазия. Волосы от воды совсем черные. Ресницы собрались треугольниками. Губы в каплях воды. А потом эти капли стекают вниз по подбородку, шее, дальше… А дальше надо пойти и поотжиматься. Как-то после Яночки личная жизнь стала со временем совсем пробуксовывать. Каждый раз новое лицо, а точнее, новое тело – раздражало. Завязывать постоянные отношения – не хотелось. А еще ему было почему-то неловко приводить кого-то в съёмную квартиру, в которой он и сам-то чувствовал себя не очень комфортно. А уж сексом заниматься… Где те благословенные времена, когда ему было всё равно – где и с кем? А теперь всё не то, не так, не эдак. Старость. Вот что это такое.