– Стоп! – резко остановила меня Рольгейзер. – Ты не поняла вопроса. Нужно обстоятельно, как на духу, обо всем так, словно ты рассказываешь это своему мужчине.
– Любимому? – спросила я наивно.
– Любимого у тебя уже по определению не будет, – сказала она. – Тому, кого собираешься на себе женить…
– Тогда я не буду ему рассказывать все, – ответила я.
– Погоди, – одернула меня Рольгейзер. – Ты, наверное, совсем не понимаешь, с чем тебе придется иметь дело. Люди, в чей круг ты стремишься, имеют возможность и, поверь, проверят тебя до седьмого колена. Не только тебя по клеткам разберут. Нанятые и работающие на них специалисты установят и генетические предрасположенности к алкоголизму, рождению детей с аутизмом и даже твои самые сокровенные пристрастия…
– Так зачем мне это все ему рассказывать? – недоумевала я.
– Одно дело, когда он будет перепроверять рассказанное признание под впечатлением услышанного, и совсем другое, когда поймет, что ты откровенная лгунья. А можно и вовсе преподнести свои похождения так, что и проверять не будет, а проникнется уважением.
– Даже не знаю, – пробормотала я. – Родилась в обычной семье. Отец сильно выпивал…
– Он что, умер?
– Нет, – я покрутила головой и вдруг подумала, что для большего эффекта это было бы лучше.
– Тогда так и говори, отец – алкоголик.
– Хорошо, – согласилась я.
– Что хорошо? – Рольгейзер уставилась на меня, не мигая.
Мне стало не по себе от ее взгляда, и я отвела глаза в сторону, как тут же вздрогнула от окрика:
– Стоп!
– Что?!
– Правило номер «один», всегда смотри мне в глаза! – объявила она.
– А мужчине? – с ходу спросила я.
– Эти моменты мы разберем отдельно! – заверила она.
– Хорошо, – пообещала я.