Лес

— Холодно на улице, не подкидывать же ее под дверь кому-нибудь, — прошептала я в ответ. — Вдруг до утра не доживет, потом в жизни себе не простим. Оставим ее у церкви какой-нибудь. Жми на газ быстрее, валим отсюда.

Лика тронулась, и мы выехали из деревни. Я прижимала к себе малышку и гладила ее по спине, она с интересом крутила головой по сторонам и довольно улыбалась. Санек на заднем сиденье кутался в одеяло все сильнее, хотя в машине было вовсе не холодно. Мы медленно проехали размокшее поле, боясь застрять, и только подъезжали к дороге, когда за спиной в деревне грохнуло так, будто огромный великан хлопнул в ладоши. В боковых зеркалах полыхнул оранжевый свет, над лесом вылетела в небо стая ворон.

24

Последний автобус в город из Туезерска уже ушел, Анка чуть не разревелась. Софья сначала не понимала, в чем проблема, и предлагала ребятам переночевать у нее, а когда поняла, сама разнервничалась и сказала, что отвезет их.

Сборы заняли минут пятнадцать — почти вечность. Анка сидела на ступеньках крыльца рядом с внуком Софьи, все еще игравшим с пожарной машинкой, и крошила лист лопуха на мелкие кусочки.

— Что мы скажем маме?

— Пошли гулять и заблудились, — ответил Гриша, — или еще что-нибудь придумаем. Ну, по ситуации. Придумаем. Не переживай.

— Да как не переживай, — сказала Анка, — я только на часы посмотрела, поняла, сколько времени прошло, думала, часа два от силы и фильм только-только закончился. Мама с ума уже сходит, наверное. Ну где она?

— Выйдет сейчас. Я в окно вижу, уже идет.

Дверь распахнулась. Софья посмотрела на внука, сидящего на ступеньках.

— Сейчас поедем, только Лешку к соседке закину.

Внук поднимал и опускал кран машинки с невозмутимым выражением лица.

— Ты не голодный? Невестка моя говорит, что мальчик с особенностями, аутизм там или еще что, навыдумывали болезней. Я ей говорю: да с какими там особенностями, нормальный пацан, вырастет — программистом станет. У соседки так же сын в детстве себя вел, сейчас в Москве работает в банке, зарабатывает много, вон крышу ей новую какую сделал.

Софья взяла за руки тут же закатившего скандал пацана и, не обращая внимания на вопли, вместе с машинкой перенесла его в дом через дорогу.

— Ладно, поехали, садитесь в машину.

Обратная дорога заняла гораздо меньше времени, чем путь в Туезерск. Софья продолжала что-то рассказывать, и Анка ей что-то отвечала, Гриша не слушал. Он думал о том, что, раз Тамара никуда не пропала, осталось только разобраться, действительно ли пропала старая Анна, и если да, то куда.

Еще он думал об истории, произошедшей в Шижне, о погибшем ребенке Тамары, о том, что его бабушка, видимо, знала, к чему приводит пьянство, и поэтому так ненавидела пьяных. Однажды бабушка почувствовала запах алкоголя, когда отец с дядей Сашей вернулись с рыбалки, и так отчитывала их, что Гриша испугался. Он был совсем маленький и подумал, что она сейчас их убьет, тетя взяла его на руки и ушла с ним в другую комнату. А бабушка все говорила своим свистящим холодным голосом — лучше бы орала, — что не потерпит пьяниц в своем доме и что, если они еще раз напьются, она их пристрелит как бешеных псов. Может, она боялась, что они выпьют и сожгут дом, и где они тогда будут жить? Или боялась за Гришу, который был мал и не смог бы в случае пожара открыть дверь. Он тогда так испугался ее. А может, она просто защищала их всех. Тетя всегда говорила: все, что делает бабушка, она делает ради защиты своей семьи. Грише не всегда так казалось, иногда ему казалось, что ею движет что-то еще. Иногда он думал, что она злая. А оказалось, он просто не знал чего-то, что знала она, например вот эту историю про Шижню.

За размышлениями Гриша не заметил, как они въехали в город и в конце улицы показался торговый центр. Рядом с центром переливались синие и красные огоньки, стояли люди, Гриша на секунду подумал, что в город приехал цирк, и обрадовался, но потом понял, что это полицейские машины.

— Это что? — сказала Софья. — Сколько народу. Вы точно тут с мамой должны встретиться?

— Да! Вон она! — крикнула Анка.