Когда в дыру под ногами шкипера высовывается настороженная морда шамана, ему дают вводную:
— Значит так. Отсюда до Элегиума двое суток примерно. Или чуть больше. Рассчитай мне так, чтобы мы встали на траверзе порта в полночь.
— Зачем? Нам же там нос из-под воды будет не высунуть! Это самое гнездо местных вредителей! Эсминцы там квартируют! Когда эскадра пойдет на выход, они не просто под каждую волну нос сунут, они еще пробомбят всю дорогу оттуда и до соседей.
— Само собой. Поэтому — работой займись и выдай мне курс, скорость и все в лучшем виде. Хватит под кумаром с другими укурками лаяться. У нас — дело.
— Понял… Сделаю…
Шаман ныряет обратно в лодку, озабоченно поскребывая мохнатый затылок. Шаману скучно — орки-камлатели вчера отмечали день рождения у штабного писаря, поэтому в болтушных чатах никого нет. Хором выдохнули: “бедная башка, лучше бы мы вчера сдохли” — и пропали. Эльфов-торчков тоже не видать. Мелькнуло, что кому-то матросы морду били в Элегиуеме в честь прибытия эскадры. И все — как отрезало. Скорее всего, служба безопасности настойки под замок заперла, а без расширения сознания до верхних сфер не добраться. Поэтому возможность поломать голову над интересной задачкой — это капитану спасибо нужно сказать. Еще бы понять, как именно он собирается под глубинными бомбами на глубине в двадцать метров топить супер-дестройер. Потому что, даже обожравшись мухоморов на такое не пойдешь.
Шкипер с довольной рожей разглядывает ночное море и напевает под себя: “шурум-бурум, все будет бум”.
Над ним раскорячился Острый Глаз. Лапы у смотрящего уже затекли, спускаться самостоятельно не рискует. А беспокоить капитана не хочет. Так и сидит нахохлившийся совой на верхушке перископа, пучась на звезды.
Когда пришло время погружаться, отодрать бедолагу было невозможно. Предлагали даже отпилить ненужное, но Бдык запретил. Посчитал, что криворукие советчики могут повредить перископ, что совершенно недопустимо. Поэтому просто притащил горелку и подпалил зад Глазу. Тот с воплем схватился за дымящуюся пятую точку и был отправлен к доктору на лечение. Профилактическую клизму прописали от широты душевной.
Музыкальная пауза
Если вам кто-то скажет, что музыкантов на флоте любят, то соврет. Потому как нет более несчастной персоны среди орков, чем музыкант. Это странное создание, которого в детстве явно уронили с высокой скалы башкой о камни. Потому как вместо нормальных развлечений и приличной работы музыкант таскается по базе с каким-нибудь, прости, господи тромбоном и дудит в него. Пиу-пиу — надрывается дудка, изображая побудку. Или пиу-пиу-па-па-па, когда табун уроненных собрали кучей и заставили изображать приветствие очередному гостю или рухнувшей нежданно проверке.
Единственные музыканты, кого любят или хотя бы терпят, это участвующие в самодеятельности. Бодрые ребята, которые сначала отпахали смену, а потом поправили здоровье в кабачке и вылезли на сцену с банджо или барабаном в лапах. Вот этих — могут принимать на бис, если еще и песни танцевальные знают. Что касается звучания — признаемся честно, оркам все равно гризли на ухо наступил. Поэтому что пиу-пиу в военном оркестре, что дринь-бринь в ресторане — звучит одинаково. Зато в детстве башкой не роняли, и работа нормальная имеется.
Но среди всех музыкантов подводники выделяют тех, кого ненавидят люто. И кого топят или отстреливают при любой возможности. Это — арфисты. Проклятые эльфийские слухачи, способные по изменению отраженной под водой мелодии сказать: где, как, в каком направлении и с какой скоростью передвигается чужая лодка. Сидит себе такой франт с кастрированной балалайках в руках, бренькает в микрофон и слушает, что в ответ отразится от дна, камней, рыбных косяков и железного борта. Как только услышит, снимает телефонную трубку и докладывает на мостик:
— Цель справа на четыре, дальность две тысячи, курс тридцать, скорость около четырех узлов.
— Не вижу никого там, — бормочет про себя капитан, но все равно отдает отмашку сигнальщику. Три-четыре миноносца отделяются от эскадры и бегут в указанную точку.
— Лодка ускорилась до десяти узлов, — продолжает кляузничать любитель арфы.
Капитан разглядывает вымпелы и уведомляет:
— Готовность к сбросу.
Наушники кладутся на столешницу, в воду летят вереницы глубинных бомб.
Через пару минут снова следует “треньк-треньк”, затем доклад: